— Мори, я тебе не враг.
Она вздрогнула всем телом и шепнула:
— Я знаю.
— Морин…
— Пожалуйста, не надо. Прошу тебя, оставь меня в покое.
Морин Аттертон встала и пошла к двери. Дон О'Брайен не шелохнулся, чтобы задержать ее.
Он не сделал ничего из того, что хотел на самом деле. Не обнял ее, не покрыл поцелуями бледное личико, не прижал к себе, не спас, не защитил.
Дон застонал.
Однажды он уже не спас одну женщину. Потом были другие. Красивые, умные и не очень. Богатые, амбициозные, равнодушные, легкие на любовь и разлуку. Его это устраивало. После того, что он пережил, только ЭТО его и устраивало.
И вот теперь маленькая женщина с черными волосами и отчаянными глазами перевернула ему душу.
Он этого не хотел.
Он этого не хотел?
Морин повалилась на постель и привычно вцепилась в подушку.
Он ей не нравится. Ее раздражают его смеющиеся глаза, его уверенные манеры, его сила, его всепобеждающая мужественность.
Он взорвал ее тихий мирок, перевернул ее жизнь, и она ненавидела его за это.
Морин содрала через голову футболку, с яростью сбросила сандалии и снова растянулась на постели. Невыплаканные слезы горьким коктейлем клубились в горле.
Лусия скажет, что это любовь. У нее все любовь.
А что это на самом деле? Морин до крови закусила губу.
Она практически не знала мужчин. Не испытывала ничего, похожего на влечение и возбуждение. Да, в Гаэтано она была влюблена, но, если бы они не поженились, она бы просто пережила это чувство.
Лусия пожмет плечами и скажет: он ведь все равно уедет осенью. Так в чем же дело? Получи немного удовольствия и не зацикливайся.
Удовольствие, как же. Дон О'Брайен начнет влиять на нее, указывать, что ей стоит, а что не стоит делать, управлять ее жизнью.
Морин Аттертон поклялась, что больше ни один мужчина не будет этого с ней делать.
Морин Аттертон выполнит клятву.
Чтобы преуспеть в этом, надо завтра с утра написать прямо на стене масляной краской: РУКИ ПРОЧЬ ОТ ДОНА О'БРАЙЕНА!
Выполнить намеченное оказалось очень трудно, особенно после того, как утром следующего дня прямо у входа в магазинчик деда остановился фургон и симпатичный рассыльный торжественно вынес из него огромный букет.
— Морин Аттертои?
— Д-да…я…
— Ничего, если я это здесь поставлю? Распишитесь.
Фургон давно уехал, а Морин вместе с хохотушкой Идой ошеломленно пялились на душистое великолепие. Лилии, розы, гвоздики, колокольчики, орхидеи, фуксии, астры — абсолютно несочетаемые, но оттого лишь более прекрасные. И маленькая белая карточка, приколотая к корзине.
«Я думал о тебе сегодня утром. Пусть этот букет напомнит тебе о том, что в мире много прекрасных и приносящих радость вещей. Дон».