По крыльцу простучали когти. И я услышала голос — вполне человеческий, хотя не могу поручиться, что он говорил именно на человеческом языке.
— Можно? — вежливо спросили из-за двери.
Типичный вопрос для фэйри, который не может войти, пока его не пригласят. Я глянула на венок, грозно ощетинившийся рябиной, и ответила вопросом на вопрос:
— Кто там?
Дверь распахнулась. На фоне светлого прямоугольника четко вырисовалась фигура огромного лиса.
Да, это был лис — не лисица, и не спрашивайте меня, откуда я это взяла. Ростом он был с хорошего волкодава, то есть немного меньше Сигурда в его зверином обличье. Шерсть чуть светилась, и по ней пробегали золотые всполохи.
На венок он не обратил никакого внимания.
Я не испугалась — не знаю почему. Возможно, в тот момент я просто утратила способность испытывать страх, потому что бояться перед его лицом было совершенно естественно. Даже самые храбрые из нас пугаются, глядя на бушующее пламя, ревущий поток или — как вариант — на мирные зеленые долины, простирающиеся там, внизу, на расстоянии тысяч верст от той скалы, на которой вы стоите.
Словом, я не испугалась. Я стояла и смотрела, как Лис, приподнявшись на задние лапы, передней закрывает дверь. В этом не было ничего циркового, и смеяться мне почему-то не хотелось.
Хотя… это как посмотреть. «Папа пришел», — билась в голове одна-единственная развеселая мысль. Ага, папа. Родитель-кицунэ с Восточных островов явился выплатить любимой дочке алименты. И от крестьян ушел, вот шельмец… что я там еще Полин рассказывала?
Нечего было байки травить, студентка Ясица. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется», — писал великий поэт, солнце лыкоморской словесности…
Лис прошествовал мимо меня, и я едва сообразила прижаться к стене. По моим ногам мазнул роскошный рыжий хвост; Лис безошибочно определил отведенную мне для ночевки комнату, открыл дверь и повернул острую морду.
— Прошу вас, — галантно сказал он.
Помедлив, я прошла мимо него и переступила порог. На какое-то время Лис оказался у меня за спиной, и мне это очень не понравилось. Но я достаточно трезво оценивала свои возможности, чтобы понять: этому существу совершенно все равно, которой стороной я к нему стою. Если оно атакует, подобные мелочи не смогут ничего изменить.
Ситуация была довольно глупой: я вновь стояла в той же комнате, которую покинула несколько минут назад. Из щели под окном тянуло сквозняком; я смущенно потерла голую правую ногу босой левой пяткой и полезла обратно на кровать, к теплому одеялу, сбившемуся в уютный беспорядочный комок.