Наступило еще одно лето — этого не замечали и не чувствовали рабочие сапожной мастерской. Но зато чувствовали и знали все, что у буфетчика появился новый компаньон. Буфет на чердаке расширялся с каждым днем, и постепенно вырастал в тайное акционерное общество.
Когда-то этот полутемный чердак служил раздевалкой, и человек, служивший там, выдавал рабочим жетон на принятую от них одежду, попутно продавая какую-то подслащенную газированную водичку. Что еще купишь в гетто? Даже этот подслащенный сахарином напиток считался роскошью и был доступен только «богатым». Сейчас в этом буфете можно купить все, что угодно: жареных гусей, пирожки с сыром, даже пиво и — главное — цианистый калий.
В углу чердака стоит человеке таинственным видом; руки у него в карманах. Входящий протягивает дрожащую руку и как бы спрашивает глазами: «Тут в самом деле достаточная порция?»
Пара других глаз отвечает: «Все в порядке».
«Ты не обманываешь меня?» Человек слегка хлопает клиента по плечу, и его долгий взгляд означает: «Ты можешь быть вполне уверенным».
После этой мрачной церемонии сапожник может начать есть пирожки с сыром.
Откуда здесь берутся такие пироги?
Из глубин полутемного буфета словно кошмарное видение подымается над полом голова буфетчика. Один из компаньонов беспрестанно шепчет:
— «Четверть…» «Покрытый пеной…» «Сладкий…»
Буфетчик ползает где-то там, на полу, взвешивает, режет, делит жареного гуся, вытаскивает пробки из пивных бутылок… Работы много. Его не слышно, он только протягивает руку. Вот «четверть» — четверть жареного гуся: «покрытый пеной» — большой бокал пенистого пива; вот «сладкий» — пирог с сыром в 250 граммов весом. Все это совершается молча. Формы для выпечки пирогов спрятаны в подполье между балками чердака.
На чердак подымаются в течение всего дня. Подымаются, опускаются; никто не разговаривает, никто никуда не смотрит. Перед входом стоят тихо дожидаясь своей очереди. Стоят и ждут.
Это случилось в одну из погожих летних ночей в конце недели. Немцы напали на портновскую мастерскую Швехера в первом еврейском квартале. Они остановили все машины и взяли людей в трудовой лагерь. Среди схваченных был Гарри.
В сапожной Вевке переходил от одного стола к другому, из одного зала в другой, не находя себе места. Дух гетто проник сквозь стены крепости, называемой сапожной мастерской. Вевке хотел подойти к Даниэле, сказать ей несколько слов в утешение. Но, остановившись у порога тряпичного зала, он не смог пойти дальше. Увидя наклонившуюся над тряпьем девушку, он растерял все слова. Вевке всегда сполна чувствовал боль других. Нет, лучше сейчас не подходить к ней. Он уселся на скамеечке возле одного из столов, схватил «пару» со стола, взял колодку и погрузился в работу, как человек, зашедший в шинок залить горе.