И еще ее мучило любопытство. Где же его обещанный сюрприз? Где его спальня? Это был коварный ход со стороны Питера. Фактически, на этот раз не он ее соблазнил. Она не выдержала и сама напросилась...
И вот он настал, долгожданный миг знакомства с царством «синей бороды». Правда в отличие от сказки с санкции повелителя и в его сопровождении. И ему удалось ее удивить. Сюрприз вполне удался. Идея оформления понравилась своей смелостью и необычностью. Хотя, конечно, с некоторым перебором по части эротики...
Комната была почти пустой. Цветовая гамма выдержана в основном в синих тонах. Пол полностью покрыт темно-голубым ковром. Стены окрашены в приглушенный серо-голубоватый цвет. Занавеси на окнах в той же тональности. Получилось что-то вроде тумана над водной гладью. Потолок, напротив, был густого, темно-синего, почти черного цвета, с серебристым мерцанием разбросанных по нему звезд. Полноту иллюзии создавал плафон, оформленный в виде месяца. От него исходил серебристо-голубоватый свет, выделявший расположенный посреди комнаты невысокий, огромный по площади и круглый по форме диван, покрытый жемчужно-серым покрывалом. По полу и на диване были разбросаны овальные подушки. Вдоль одной из стен на полках и прямо на полу были расставлены выполненные из темного дерева разнокалиберные статуэтки языческих божеств любви и плодородия. У другой стены, полукругом, как бы окантовывая диван, высилась покрытая бархатом подставка для свечей, снижающаяся уступами. Свечи уже горели, когда Брит вошла в этот Храм Любви. Другие впечатления и ассоциации были просто невозможны. Это место было предназначено не для сна и отдыха, а для служения любви и только любви. И, глядя на это великолепие, она поняла, что ее ожидает.
Возле дивана, на невысокой подставке стояло серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского. Рядом — два стеклянных бокала на высоких ножках, из бело-матового стекла, как будто покрытого изморозью. Натюрморт дополнялся высокой стеклянной вазой, наполненной орхидеями, ее любимыми цветами.
Питер молча положил ей руку на плечо, притянул к себе, и ее тело замерло в предвкушении удовольствия. Предательское тело. Оно жило своей самостоятельной жизнью. И было слишком легко возбудимым, особенно когда входило в соприкосновение с телом этого мужчины... По венам пробежала жаркая волна, когда она ощутила его губы на своих губах. Его язык попытался проникнуть в ее рот, и она впустила его, открывшись перед стремительным натиском, как орхидея распускает свои лепестки перед лучами весеннего солнца после зимних холодов.