— Я желаю вам удачи, мсье Роев. Помните, у вас всего несколько дней. И ничего не говорите о смерти отца. Пока нельзя волновать. Обождите тут.
Владимир приник ухом к двери. До слуха донеслось: «…русский господин… нет, не князь… спокойней… капель… капель».
Потом Семуньи вышел и буквально втолкнул Владимира в комнату. Роев, войдя, замер. Перед ним на кушетке сидела женщина. Если бы он не знал, что это Надя, то в первый момент, наверное, и не признал, так «интересное положение» и перенесенные невзгоды отразились на бедняжке. Фигура безобразно расплылась, огромный живот бессильны были скрыть складки платья. Но более всего ужаснуло Владимира выражение лица. Оно показалось ему серым, а глаза безжизненными и потухшими. Надя сидела с поникшей головой. Когда он вошел, она повернулась и в ее взоре промелькнули смешанные чувства. Она узнала его и в первую секунду обрадовалась, но в следующий миг снова наплыла пелена тоски, и она уныло протянула ему руку.
— Наденька! Надюша! Слава тебе Господи! Ты жива! Я нашел тебя! — Роев ринулся к ней и хотел обнять, но она с испугом отстранилась.
— Пожалуйста, Владимир Иванович! Осторожнее!
— Да, да, конечно! — торопливо произнес он и осторожно поцеловал ее в лоб.
Наступило молчание. Надя, казалось, совсем не радовалась приезду бывшего жениха. Владимир со смущением старался не разглядывать ее фигуру. Она поймала его взгляд.
— Вам неприятно видеть меня в таком положении?
— Помилуй бог, Надежда Васильевна! После того как я ехал по поручению вашего отца забрать ваш прах, то видеть вас живой, пусть даже в таком состоянии, для меня великое счастье!
— Отчего папа не приехал сам, а послал вас?
— Слишком уж тягостное испытание для пожилого человека.
Роев напрягся, ожидая вопроса о здоровье родителей.
— Они здоровы?
— Не совсем, Василий Никанорович сильно хворают, не мог перенести такого удара, — солгал Роев.
Губы Нади искривились, вот-вот заплачет. Владимир, памятуя наставления доктора, быстро произнес:
— Теперь, когда я нашел вас, я намерен всячески помогать вам. Вы совершенно, абсолютно во всем можете положиться на меня. Я оплачу ваше лечение и … ваши роды, — добавил он с некоторой заминкой.
— О, нет! Все это ни к чему! — Надя решительно замотала головой. — Послушайте, Владимир Иванович! Ну, как же я могу принять вашу помощь после того горя, которое я вам причинила! Я же не бесстыжая и не бессовестная особа!
— Надежда Васильевна! — Роев старался говорить как можно мягче и спокойней, — я никогда, ни одного мгновения не думал о вас в подобном роде! Мое уважение и любовь, да, да, именно любовь, остались прежними!