Уродливые глаза кама презрительно сузились, лицо вновь накрыла страшная гримаса. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что он в бешенстве.
– Зелье не подействовало на нее. Почему? Пророчество Берке сбудется лишь в том случае, если она сама добровольно согласится, а по другому это бесполезная трата сил и времени, – подумал он про себя, а в слух произнес, лупя ее ладонями по лицу, – Глупая девчонка, поганая дрянь, ты будешь принадлежать мне по своей воле. Если ты не перестанешь упираться я отдам тебя на потеху грязным рабам, они быстро собьют с тебя ханскую спесь и родовую гордость. Затем я заживо сдеру с тебя кожу, а плоть брошу на съедение голодным псам.
Удары по лицу немного привели Ай-наазы в чувство. Наваждение, вызванное зельем, спало. Абаасы вновь предстал перед ней в образе некого злого чудовища. Все это опять добавило ей сил, в ее жилах с новой энергией разгорался огонь.
– Хватит трястись! Если тебе суждено умереть, умри с высоко поднятой головой, – говорил ей один внутренний голос, а другой упрямо нашептывал противоположное, – ты молода и красива, тебе рано умирать!
Родовая гордость, девичья честь и здравый разум взяли верх.
– Будь сильной, – напомнила себе Ай-наазы, – если не хватит сил, то, по крайней мере, постарайся изобразить смелость.
Она чувствовала себя крайне неловко, оттого, что тело было обнажено, а Абаасы придавливал его к тому же своим мощным телом к ложу, мало того, он не скрывал к ней своей ненависти, лютой ненависти и агрессивности. Ай-наазы сконцентрировалась. Величайшим усилием над собой она восстановила присутствие духа, уняла дрожь в теле, но никак не могла успокоить бешено колотившееся сердце. Девушка закрыла глаза, стараясь при этом привести дыхание в норму. Смущение, страх и безысходность совершенно загнали ее в угол. Она не знала, что делать и как вести себя дальше.
– Если ты собираешься убить меня, тогда кончай с этим поскорее. Я никогда не буду принадлежать тебе по собственному желанию, – тихо произнесла она, чеканя каждое слово.
Абаасы оттолкнул ее от себя и встал на ноги. Бешенство затмило разум, от сознания своей немощности, черный кам потерял последние остатки рассудка.
– Хватит! С меня довольно игр! – в ярости прокричал он, – Я заставлю тебя быть покорной и подчиниться моей воли! Я сделаю все, чего бы это мне ни стоило!
– Ни сколько не сомневаюсь, мерзкий негодяй, – задыхаясь от возмущения, прошипела сквозь стиснутые зубы Ай-наазы, гордо вскинув голову.
Абаасы поднял с пола брошенную чашу, зачерпнул нового зелья из котла и бросился к ней.