— Да мне плевать, будь у них там хоть чертова артиллерия! — орал Долович. — Ты все равно не имел права оставить поезд без разрешения! Ты там все равно что капитан на корабле!
— Они заставили меня! У меня не было выбора…
Долович слушал кондуктора, и вдруг ему сдавило грудь, боль обручем охватила голову, снова заболел живот. Список неприятностей все увеличивался — эти ублюдки расцепили поезд, захватили передний вагон, высадили пассажиров, обесточили линию, — и каждое из этих событий словно отзывалось у Каза то в одном, то в другом уголке тела.
— Они сказали, что убьют меня… — Голос кондуктора был едва слышен, он повернулся к пассажирам, как бы ища поддержки. — У них же автоматы!
Пассажиры закивали, сзади кто-то крикнул:
— Давайте выводите нас из этого дерьма!
— Ладно, — сказал Долович кондуктору, — ведите людей на станцию. Там стоит поезд. По рации машиниста свяжитесь с Центром управления и опишите ситуацию. И скажите им, я пошел туда разобраться, в чем дело.
— Вы собираетесь идти туда, к ним?
Долович, слегка отстранив кондуктора, двинулся вдоль путей. Вереница пассажиров растянулась дальше, чем можно было предположить: да тут человек двести, не меньше. Он топал все дальше, а встречные возмущались, грозились подать в суд на муниципалитет, требовали вернуть деньги за проезд. Некоторые призывали его быть осторожным.
— Никакой опасности, ребята, — пыхтел Долович. — Давайте-ка пошевеливайтесь. Кондуктор приведет вас на станцию, тут недалеко. Ничего не бойтесь, просто топайте поживее.
Отделавшись от последних пассажиров, Долович зашагал быстрее. Его гнев вспыхнул с новой силой при виде девяти отцепленных вагонов, бессмысленно громоздившихся в туннеле, — в тусклом свете аварийных ламп они выглядели жалкими и какими-то полуживыми.
Скопление газов, давившее на сердце, вызвало у него новый приступ острой боли. Он сосредоточился на отрыжке и сумел протолкнуть ее вверх по пищеводу, на время ощутив иллюзию облегчения. Он сжал губы и напряг брюшные мышцы, но без толку: боль возвратилась.
Он потащился дальше, упрямо опустив голову, и через сотню ярдов наконец увидел бледный свет, струившийся из окон первого вагона поезда «Пэлем Сто двадцать три». Он пустился было бежать, но тут же вновь перешел на шаг. Подойдя ближе, Долович увидел, что хвостовая дверь вагона открыта и в ней виден темный силуэт человека. Он успел подумать, что надо быть осторожным, но эту мысль тут же вытеснила из его сознания холодная ярость. Ублюдки! Вздумали шутки шутить на моей линии! Он ускорил шаг, одновременно массируя левую сторону груди и пытаясь снять боль.