— Ее милость герцогиня Маргарита сказала, что, когда я стану старше, я непременно вернусь в Англию и займу трон моего отца! — заявил вдруг Ричард. — Она сказала, что людям приходилось ждать и гораздо дольше, хотя у них было куда меньше шансов на успех, чем у меня. А еще она как-то сказала: посмотри на Генриха Тюдора, который совершенно уверен, что у него сейчас все основания стать королем Англии, хотя ему пришлось бежать, когда он был даже младше тебя; и вот теперь он возвращается во главе армии и надеется на победу!
— Да, это правда, Генрих почти всю жизнь провел в ссылке. Моли Бога, сынок, пусть сия участь тебя минует.
— А мы поедем смотреть на это сражение? — вдруг оживился Ричард.
Я улыбнулась.
— Нет, поле битвы не место для детей. Но когда король Ричард одержит победу и войдет в Лондон, мы присоединимся к нему и к твоим сестрам.
— И тогда я вернусь домой? И буду представлен ко двору? И всегда буду с тобой?
— Да, — ответила я. — Да. Тогда мы снова будем вместе, как это и должно быть.
Я протянула руку и убрала прядь светлых волос, упавшую Ричарду на глаза. Он вздохнул и устроился поуютнее, положив голову мне на колени. Несколько минут мы сидели молча и совершенно неподвижно. Я слышала, как потрескивают в тишине стены и полы — казалось, старый дом укладывается спать; где-то в ночной темноте раздавался зов совы.
— А как там мой брат Эдуард? — поинтересовался Ричард. — Я все время надеялся, что тебе удалось и его спрятать, только в другом месте.
— Разве герцогиня Маргарита ничего тебе не говорила? Или сэр Эдвард?
— Я спрашивал, но они твердят: мы ничего не знаем, мы ни в чем не уверены… Я и решил, что уж тебе-то точно все известно.
— Боюсь, нашего Эдуарда больше нет на свете. — Я очень старалась сохранять мягкость в голосе. — Боюсь, милый, мы никогда уже не увидим твоего брата. Скорее всего, его убили. А заплатили его убийцам герцог Бекингем и Генрих Тюдор.
— Когда я вырасту, я непременно им за это отомщу! — гордо, как истинный принц Йорков, воскликнул Ричард.
Я с нежностью погладила его по голове.
— Когда ты вырастешь и, возможно, станешь королем, живи спокойно, в мире со всеми, — посоветовала я. — А отомстить им должна я. Не ты. Тебе это будет уже не нужно. Все кончено. И в церкви будут вечно служить мессу за упокой души Эдуарда.
— Но ведь не моей же, — возразил Ричард и улыбнулся, отчего на щеках у него появились ямочки, как в детстве.
— Нет, и по твоей тоже. Мне ведь пришлось притворяться, как и тебе. Я делала вид, что потеряла вас обоих. Зато, когда я молилась, я всегда помнила, что ты жив, что ты в безопасности, что скоро ты снова будешь со мной. И потом, разве плохо, если добрые женщины из Бермондсейского аббатства за тебя помолятся?