») Но телохранитель даже не переубеждал ее, не спорил, не сердился, осыпая собеседницу доводами, оправдывающими убийство. Еще ни один аргумент не был для Ренаты столь убедителен, как этот — после всего, что совсем недавно произошло в саткинской гостинице. Не расхожая формула «добро должно быть с кулаками», но и не библейская заповедь «подставь другую щеку». Нет ни добра, ни зла. Нет — и никогда не было. Все преследуют свои цели, подчас даже совпадающие. И они с Сашей, и, похоже, преследователи хотят найти проклятый «дипломат». Что в нем, в этом «дипломате» — неизвестно. Для них с телохранителем неизвестно. Но те, другие, точно знают, за что так отчаянно борются…
— Саша, ты только что назвал меня «Возрожденная», — она решила переменить тему: молчать было страшно, а говорить об убийствах — еще страшнее. — А ведь так и переводится мое имя: Рената — «Возрожденная». Папа хотел назвать меня Настей, но маме не понравилось значение — «Воскрешенная». Она сочла это плохой приметой, и они остановились на Ренате…
Он пожал плечами:
— «В звучании словес и кроется загадка»…
— Да уж… Кроется… Мне все не дает покоя мой сон. Там было столько имен, столько названий, а я не могу вспомнить ни одного…
В Сашином взгляде появилось странное выражение.
— Оритан! — победно воскликнула она. — Вспомнила: Оритан! Это название, что обозначает — я не знаю.
— Оиритиаан… — вдруг повторил Саша на неизвестном, невероятно красивом и музыкальном, языке.
Словно бы вся красота латыни, испанского, итальянского и французского отразилась в этом наречии. Всего лишь одно слово, «Оиритиаан», дохнуло зовом далеких звезд и невиданных миров. Но лишь тогда, когда Саша вдохнул в него душу, оно ожило, оно заискрилось, запело, погружая Ренату в сладостное состояние мига, предшествующего озарению. Оно прокатилось по венам прохладным потоком горной реки и вернулось волшебным фонтаном горячего гейзера.
И ведь в точности так его произносили в Ренатином сне…
На ее глаза навернулись колючие слезы, на затылке шевельнулись волосы. Подобное бывало с нею не раз, когда в разговоре она внезапно сталкивалась с чем-то неподвластным объяснению. С чем-то запредельным, пугающим, мистическим. С неким отголоском «ложного» воспоминания. Дежа-вю…
— Откуда ты знаешь? — прошептала она.
— По-моему, из нас двоих истфак окончила ты. По идее, это я должен выспрашивать у тебя об Оритане…
— Но такого названия не существует! — воскликнула Рената, и снова ощутила шевеление волос на затылке.
— В официальной науке — разумеется. Это «мракобесная» теория о существовании працивилизации. Знаешь, Лемурия, Атлантида… Вот и Оритан туда же. Странно, я думал, ты интересовалась подобными вещами, если уж пошла «на историю»…