— Конечно, — сказал он. — Я сделаю все, лишь бы ты была счастлива.
Уже дома, переодевшись, чтобы искупаться в бассейне, она перебирала в памяти все события сегодняшнего вечера и думала: стоят ли зыбкие обещания Гранта того, чтобы расстаться с Генри? Разве она не уяснила, что секс и внешнее очарование не могут уберечь брак? Неужели прошлые ошибки ничему ее не научили?
— Боже правый, — прошептала она, дотрагиваясь лбом до своих согнутых колен, — что я наделала?
Ее отец, узнав о разговоре с Генри, разразился яростной тирадой:
— Ты совсем голову потеряла? Имеешь наглость стоять здесь и говорить мне, что отказалась от деликатного, всеми уважаемого Генри Колтона ради самодовольного бродяги, который уже доказал, что беспокоится только о себе? Сколько раз ты позволишь Гранту Медисону переступать через тебя, прежде чем возьмешься за ум, девочка?
— Успокойся, отец, — сказала Оливия примирительно. Отца не было в городе четыре дня — он уезжал на соревнования по гольфу, — и она надеялась, что он не скоро узнает такую ужасную для него правду. — Я не знаю, откуда у тебя такая информация, но ты явно…
— Откуда? — прогремел он, ударяя по крыше ее машины кулаком. — Вся больница наслаждается сценами «возрождения любви» — кофе в крытом парке, ленч в кафетерии, долгие прогулки по саду. Может, ты и спишь с ним?!
— Вообще-то это касается только меня, отец, но пока нет. Да и второго восхождения к алтарю не намечается… пока. Мы просто… выясняем возможности. Кстати, Генри все прекрасно понимает, в отличие от тебя. И очень великодушен, ведет себя достойно и ненавязчиво.
— Понимает? Я видел его утром, Оливия. Он убит, раздавлен, и если ты будешь продолжать… эксперименты с Грантом, то, скажу тебе, это сведет меня в могилу.
* * *
— Этого следовало ожидать, — сказал Грант, когда она сообщила ему обо всем, встретившись с ним тем же вечером. Их рабочие графики не совпадали, поэтому они условились встречаться ненадолго за ужином в одном из прибрежных кафе. Он понял сразу же, что Оливия, чем-то расстроена. — Сэм всегда пытался разлучить нас и хорошо преуспел в этом, так что даю голову на отсечение, что он попытается сделать то же опять. Вопрос в том, позволишь ли ты сделать ему это.
— Нет. То, что было, не вернется, но у него больное сердце, и, когда он приходит в такое состояние, как сегодня, это пугает меня.
— Он играет на этом, милая. Твой отец, как это ни грустно, шантажист.
— Возможно, ты и прав. — Оливия ткнула соломинкой лимон в стакане и вздохнула. — Думаю, его действительно задели не столько наши встречи, сколько то, что мы не скрываемся.