— Она психиатр.
— Что?
Ему не удалось скрыть удивление в голосе. Так эта сердитая, колючая женщина была… Да иди ты, быть не может!
— Ну, об этом она не упоминала, — сказал он. — Но если она действительно психиатр, то ей не положено говорить о своих пациентах с кем бы то ни было, так что…
— Я не ее пациент. Просто иногда прихожу к ней.
— Ясно.
Гарри заметил, что кивает, как будто действительно все понял. Хотя на самом деле все было абсолютно не так.
— Вы наш новый викарий?
Наконец-то знакомая территория!
— Да, — сказал он. — Меня зовут Гарри. Если официально, то преподобный Лейкок, хотя очень немногие люди называют меня так. Думаю, все должно быть коротко. А вы, значит…
— Разве Элис не рассказывала вам обо мне?
— Элис?
Он не узнавал себя. Может, его мозги решили устроить себе выходной?
— Элис Флетчер. Из нового дома.
Что-то начинало проясняться.
— Так вы Джиллиан? — спросил он.
Девушка кивнула.
— Она действительно рассказывала о вас. Я очень сочувстную вашей потере.
Лицо девушки как-то сжалось, стало меньше, губы почти исчезли.
— Благодарю вас, — сказала она. Ее взгляд соскользнул с его лица и устремился куда-то за его левое плечо.
— Как вы справляетесь с горем? — спросил Гарри.
Джиллиан сделала глубокий вдох, глаза ее расширились, мгновенно потеряв концентрацию. Дурацкий вопрос. Никак она не справляется. И еще она, наверное, собиралась спросить у него, почему Бог забрал ее ребенка. Почему именно ее, из всех детей на земле? Вот сейчас спросит…
— Я как раз собирался заварить чай, — быстро сказал он. — У меня в ризнице есть чайник. Присоединитесь ко мне?
Джиллиан секунду смотрела на него непонимающим взглядом, словно в ее жизни чай был чем-то из ряда вон выходящим, потом все-таки кивнула. Он повел ее через руины церкви аббатства по выложенной плитами дороге в сторону церкви Святого Барнабаса, по дороге пытаясь вспомнить все, что рассказывала ему Элис.
Джиллиан — не то Роберте, не то Роджерс, он точно не помнил — потеряла дочь во время пожа-ра в доме три года назад. Все свое время она проводила за тем, что бродила по торфяникам и улицам старого города, словно привидение. Элис встретила ее среди развалин аббатства и пригласила на кофе. Со стороны Элис это был добрый, импульсивный и не слишком разумный поступок. Джиллиан приняла приглашение и просидела у нее большую часть утра. Она без энтузиазма откликалась на попытки Элис поддержать разговор, а в основном просто сидела и следила за тем, как играют дети.
После осеннего солнца в церкви было прохладно и сыро.
— Вы сами убираете здесь? — спросила Джиллиан, когда они шли по проходу между скамейками.