А я, воспользовавшись их примирением с Ричардом, велел втайне обследовать весь Тауэр, дабы отыскать тела принцев и возложить вину за их гибель на герцога Бекингема (и тем самым снять ее с тебя), однако под той лестницей, о которой ты говорила, никаких тел не оказалось. И мне пришлось позаботиться о распространении иных слухов, согласно которым тела мальчиков сначала закопали в Тауэре, а затем некий исполненный горьких сожалений священник увез их оттуда и дал им вечный покой, опустив в воды Темзы на самом глубоком месте, — подобная легенда показалась мне наиболее подходящей для отпрысков семейства Риверс. По-моему, такой вариант концовки всей этой истории ничуть не хуже любого другого, и пока что никто эту версию не опроверг и не сообщил никаких противоречащих ей подробностей. Трое посланных тобой убийц — если они вообще кого-то убивали — ведут себя тихо и помалкивают.
Вскоре я заеду тебя навестить. Весь двор ликует по поводу победы, да и погода стоит отличная. А только что освободившаяся из заточения принцесса Йоркская стала при дворе настоящей маленькой королевой. Она действительно очаровательна и так же красива, как ее мать когда-то; половина придворных без ума от нее, и она, безусловно, в течение ближайшего года составит кому-то отличную партию. Найти мужа для такой восхитительной девушки будет нетрудно.
Стэнли
Это письмо до такой степени меня разозлило, что я до самого вечера даже молиться не могла. Тогда я взяла коня и прогулялась верхом к дальнему концу нашего парка, а затем вокруг него — таковы были пределы моей свободы. Но я едва замечала нарциссы, качавшие в зеленой траве своими желтыми головками, и новорожденных ягнят в полях, пока не сумела взять себя в руки. Меня привело в ярость уже одно предположение, что принцы не были убиты и похоронены — хотя, несомненно, их убили, — а также дальнейшее вранье моего мужа, грозящее вызвать множество вопросов, насчет того, что принцев якобы выкопали из могилы и бросили в воды Темзы. Однако известие о том, что королева Елизавета вновь обрела свободу, а ее дочь процветает при дворе человека, которого ей полагается считать злейшим врагом своей семьи, потрясло меня до глубины души.
Как королева заставила себя заключить союз с тем, кого, по сути, должна обвинять в гибели своих сыновей? Вот что было для меня загадкой, вот что вызывало у меня особое отвращение. И как могла эта девица весело танцевать с придворными своего дяди-короля, если именно он был и убийцей ее братьев, и ее тюремщиком, из-за которого она лучшие годы детства и юности провела в заточении? Нет, это было попросту недоступно моему пониманию! Что же касается королевы, то она всегда отличалась тщеславием и стремилась лишь к собственному спокойствию и удовольствиям. Для меня не было ничего удивительного в том, что ее вполне устроила перспектива поселиться в хорошеньком поместье, а также — несомненно! — возможность отличной пенсии и приятного, обеспеченного существования. Вряд ли она вообще была способна оплакивать своих сыновей, раз приняла свободу из рук их убийцы.