– Значит, телефон снова работает, – сказала Беллилия.
– Да, – подтвердил Чарли.
Прошло уже больше четырех часов с тех пор, как Бен покинул их дом, но о его посещении еще не было сказано ни слова.
Чарли придвинул кресло поближе к камину. Беллилия продолжала заниматься рукоделием. Время от времени она сравнивала размер недовязанного носка с уже связанным.
– А когда уберут снег?
Он откашлялся, пытаясь сделать тон своего голоса более мягким:
– Не знаю. Но почему это тебя беспокоит?
– Так приятно быть здесь наедине с тобой, любимый. Я вообще не хочу, чтобы нас спасали. Пусть так и будет всегда. Только ты и я.
– Но мы умрем с голоду.
– Будем питаться галетами. Здесь полно муки. Я предпочитаю жить с тобой, питаясь одними галетами и сухарями, чем есть жареного гуся и устриц вместе с гостями.
Чарли задумчиво смотрел на огонь в камине. И вдруг в нем поднялась волна злости, негодования от ее заигрывания, от ее благодушного настроения и наивной женской болтовни. Разумеется, злость эта была минутной и бесполезной. Стоило ему обернуться и увидеть ее – румяную в свете лампы, с розовым бантиком на шее – как его негодование обратилось на него самого за то, что он позволил своей вере пошатнуться.
– Ты мне не веришь, Чарли?
– Чему не верю?
– Что я люблю тебя больше всего на свете.
– Не говори глупости.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать. То ли ты имеешь в виду, что веришь в мою любовь и я должна об этом знать, поэтому с моей стороны глупо об этом спрашивать, то ли ты не веришь, что я люблю тебя больше всего на свете.
Как могла маленькая женщина утопить мужчину, который всю жизнь имел дело с лодками и хорошо плавал? Если Билл выпил слишком много пива, он мог не знать, что это она столкнула его с дамбы, но, оказавшись в холодной воде, он должен был прийти в себя.
Размышляя об этом, Чарли переживал происшедшее, словно это случилось с ним самим. Вот он потерял равновесие, упал, вода накрыла его, он пришел в себя от холода, задержал дыхание и, работая руками, начал подниматься на поверхность. Он бил руками по воде, пытаясь вслепую доплыть до столбов, на которых держались мостки. Пьяный или трезвый, он не позволил бы себе утонуть, думал Чарли. Но если на него уже подействовал снотворный порошок и он не пришел полностью в сознание, такое вполне могло случиться.
– О Господи, я становлюсь психом.
– Ты что-то сказал, дорогой?
– Нет.
– Почему ты так резко отвечаешь?
– Резко? Прости меня.
– Может, тебе надоело сидеть привязанным к дому, не имея никого рядом, кроме меня? Я знаю, что не очень-то образованна, но стараюсь не наводить на тебя скуку.