— Я уверен, что Хэммонд-Берк приедет в Лондон. Совершенно уверен, — сказал Декурси.
— Когда ты с ним встречался — три дня назад, говоришь?
Декурси кивнул. Он понимал, что его компаньон сделает все, чтобы не упустить плывущую к ним в сети крупную рыбу, — ведь эта рыба могла принести их галерее прибыль в добрых пятьдесят тысяч фунтов.
— Пусть еще чуть-чуть подождет, Эдмунд. Пусть помучается денька три-четыре. А потом этот мистер Хэммонд-Берк, или Берк-Хэммонд, или как его там зовут, получит от нас письмо.
Декурси видел множество таких писем. Это были шедевры в своем роде. Галерея искренне сожалеет, что владелец решился на продажу своего Рафаэля. Галерея твердо убеждена в том, что полотна старых мастеров должны оставаться в родовых поместьях, дабы напоминать их обитателям о славном прошлом и служить маяком для грядущих поколений. Однако галерея всегда помогает тем, кто проявляет желание расстаться со своими картинами: это ее принцип. Галерея делает все возможное для того, чтобы подыскать для них достойных покупателей, которые будут заботиться об этих произведениях искусства и лелеять их не хуже прежних владельцев. Если мистер Хэммонд-Берк доставит картину в Лондон, галерея за свой счет проведет ее экспертизу, пригласив для этого ведущих специалистов страны. При необходимости могут быть вызваны даже специалисты из Парижа или Берлина. Галерея считает, что определение подлинности картины должно быть проведено со всей возможной тщательностью. Напоследок Пайпер назначит дату, которая будет близка ко дню получения письма. Нельзя позволять им терять надежду, утверждал Пайпер. А затраты на предстоящий ремонт пускай подсчитывают в поезде. Если клиент приехал сюда, можно считать, что он уже на крючке. И удочку крепко держит в руках Уильям Аларик Пайпер.
А это значит, что у рыбки очень мало шансов уйти невредимой.
Лорд Фрэнсис Пауэрскорт шел по Пикадилли. Движение на одной из самых фешенебельных лондонских улиц было таким плотным, что пешеходы двигались быстрее экипажей. Мысли Пауэрскорта были далеко отсюда. Большую часть последних четырех дней он провел на Бромптон-сквер и в ее окрестностях. Пожалуй, теперь ему была знакома там каждая травинка. Он побеседовал с соседями покойного Кристофера Монтегю. Ни один из них не видел ничего необычного. Инспектор Максуэлл и его подчиненные опросили мусорщиков и выяснили, что никто из жителей не выбрасывал книг. Связки книг вообще не попадались никому на глаза. Пауэрскорт с полицейскими обошли всю площадь в поисках информации, которой там не было. Или соседи о чем-то умалчивали? Складывалось впечатление, что убийца — человек-невидимка. Вчера инспектор Максуэлл сообщил, что полиция отыскала двоих людей, видевших Монтегю в день его смерти. Часов в пять вечера он разговаривал на углу Олд-Бонд-стрит и Гроувенор-стрит с неким Эдмундом Декурси. А мистер Родерик Джонсон из Национальной галереи видел, как он покинул музей, — тогда было уже почти шесть. Но о том, над чем Монтегю работал перед своей кончиной, не было никаких сведений.