— Благодарю вас, мисс Бридж. Больше вопросов нет.
Сэр Руфус почувствовал, что его снова перехитрили. Он медленно поднялся на ноги.
— Мисс Бридж, — произнес он, — вы считаете себя правдивым человеком?
— Возражаю, милорд. — Пью решил выбить Фитча из равновесия в самом начале перекрестного допроса. — Это несправедливо.
— Возражение отклонено. Сэр Руфус? — Вид у судьи был суровый. Репортеры на местах для прессы разглядывали обеих свидетельниц. Счастливчик этот Монтегю, думали они. Ему досталась не одна красотка, а сразу две.
— Я утверждаю, мисс Бридж, что весь ваш рассказ — чистая выдумка, плод мечтаний, которым предаются юные девушки, одна из тех фантастических историй, которые они обожают читать в журналах и дешевых книжонках. Разве я не прав?
Девушка не покраснела. Не опустила взгляда. Раз в жизни она повела себя как истинная дочь своей матери. Смерив его надменным взглядом, точно он пришел к ним чистить угольный подвал, она отрезала:
— Нет, сэр Руфус. Не правы.
Она улыбнулась Пью. Фитч понял, что пора отступить.
— Больше вопросов нет, — сказал он и угрюмо опустился на свой стул.
Ну вот, подумал Пью, теперь предстоит самое трудное. На место свидетеля вновь была вызвана миссис Бакли.
— Миссис Бакли, вы слышали показания мисс Бридж. Все это правда?
Наступило долгое молчание. На лице свидетельницы отражалась целая гамма противоречивых чувств: страх, гнев, надежда. Пью надеялся, что присяжные тоже не сводят с нее глаз. Наконец Розалинда Бакли заговорила.
— Нет, — тихо сказала она.
— Значит, нет? — спросил Пью, пристально наблюдая за жюри. — Вы уверены?
Снова молчание. Потом слова хлынули потоком.
— Это и правда, и неправда. Я знала, что Кристофер, то есть мистер Монтегю, встречается с другой… с ней. — Она остановилась и, обведя публику взглядом, вперила его в Алису Бридж. — Я знала, что это просто увлечение, это пройдет. Может быть, я действительно писала ему какие-то письма, не помню. Я знала, что в конце концов он ко мне вернется.
— А если бы он не вернулся, миссис Бакли?
— Я знала, что в конце концов он вернется.
Пью выдержал паузу. Трое репортеров из вечерних газет потихоньку выбрались из зала: им пора было отправлять свой материал в редакцию.
— Миссис Бакли, я хочу задать вам несколько вопросов о вашей жизни в Риме — о той поре, когда вы еще не были замужем и носили имя Розалинды Чемберс.
— Возражаю, милорд. — Сэр Руфус снова был на ногах. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к настоящему разбирательству.
— Мистер Пью? — устало осведомился судья Браун. Он знал, что студенты часто спорят друг с другом о том, сколько возражений будет принято, и ведут счет очкам, будто на теннисном корте. В молодости он и сам этим грешил.