В колонне все чаще вспыхивали ссоры. Все мы стали раздражительными, нервными и были готовы взорваться по любому пустяку. Однажды мы с Ромео вошли в избу, привлеченные петушиным криком. Там оказалось много кур, мы взяли по одной. По дороге их ощипали, чтобы вечером сварить. На поле рядом с колонной приземлился немецкий транспортный самолет «Аист». В него начали грузить раненых. Через несколько часов они будут в госпитале. Но меня уже ничто не волновало.
Нам встретились немецкие солдаты, которые не были с нами в окружении. Они из местного укрепленного пункта. Все были в новой, опрятной форме. Немецкий офицер смотрел в бинокль куда-то за горизонт. «Значит, мы все-таки выбрались», — вяло зашевелилась в мозгу мысль. Но я не ощутил ни волнения, ни радости, даже когда своими глазами увидел указатели на немецком языке.
У дороги остановился генерал. Его звали Наши, командир альпийского корпуса. Да, это он нам отдает честь, приложив руку к виску. Нам — толпе оборванцев! Мы проходили мимо этого седоусого старика, оборванные, грязные, с густыми, спутанными бородами, многие были без ботинок, раненые, с обмороженными ногами. А этот старик в фетровой альпийской шляпе отдавал нам честь. И мне казалось, что передо мной мой покойный дед..
Там внизу стоят наши «фиаты» и «бьянки». Мы вышли из окружения, эпопея закончилась. Машины прибыли, чтобы встретить нас и погрузить обмороженных, раненых, да и вообще всех, кто обессилел и не может идти. Смотрю на наши грузовики и прохожу мимо. Рана моя смердит, колени болят, но я упрямо иду по снегу. На табличках указано: «6-й альпийский полк», «5-й альпийский полк», «2-й горноартиллерийский дивизион». И дальше: «батальон Верона», мой Ромео уходит, а я этого и не замечаю. Батальон «Тирано», батальон «Эдоло», группа «Валькамоника». Колонна постепенно редеет. «6-й альпийский полк», «батальон Вестоне» — показывает стрелка. Я из шестого альпийского полка? Из батальона «Вестоне»? Тогда вперед, «Вестоне»! «Вестоне», мои друзья… «Сержант, вернемся мы домой?» Я вернулся домой. Вот он, наш смертный час.
— Старик! Чао, Старик!
Кто это меня зовет? А, это Бракки. Он идет мне навстречу, хлопает по плечу. Он уже вымылся, побрился.
— Спускайся вниз, Старик, вон в тех избах найдешь свою роту.
Молча смотрю на него. Медленно, все медленнее спускаюсь к избам. Их три, в первой разместились погонщики и семь мулов, во второй — рота, а в третьей — еще одна рота. Открываю дверь, в первой комнате несколько солдат бреются и приводят себя в порядок.
— А где остальные? — спрашиваю.