— Пожалуйста. — Ей с большим трудом далось это слово. Куда-то подевалась левая сторона лица — она ее не чувствовала. Джен закрыла глаза, и ее охватила паника. Что же случилось?
— Операция прошла успешно, — послышался голос хирурга.
Доктор Гарри Снайдерс стоял у ее кровати. Был он крупный мужчина чуть старше шестидесяти лет, с большим носом и глубоко посаженными глазами. Джен уставилась в эти глаза, пытаясь понять смысл сказанного.
— Операция прошла успешно, — повторил хирург. — Но возникло осложнение. У вас аллергическая реакция на наркоз — один случай из миллиона. Мы никак не могли это предвидеть.
Джен закрыла глаза. Теперь она начала понимать, что происходит. Она кивнула, чувствуя, что у нее совсем нет сил, и прошептала.
— Да.
Том почувствовал, как она волнуется, и взял ее за руку.
— Уже после операции в реанимации с вами случился легкий паралич.
Эти слова эхом отдались в ее сознании, и она закричала.
— Нет! Нет!
— К сожалению, это так, дорогая, но вы скоро совсем поправитесь. Поверьте мне! У вас парализована левая сторона, но это скоро пройдет, и вы будете как новенькая.
Джени почувствовала, как слезы текут по ее щекам и она не в силах остановить их.
— Сколько? — только и смогла она произнести, обращаясь к доктору.
— Ну, по крайней мере, шесть месяцев. Не волнуйтесь, дорогая, ваш муж уже сделал все необходимые распоряжения, чтобы забрать вас домой.
— Нет, — сказала Джени. Очень бледная и худая, она сидела в инвалидной коляске около окна в палате. — Опять ты об этом. Я не поеду с тобой домой.
— Хорошо, — согласился Том. — Тогда я поеду домой с тобой.
Он уже не боялся противоречить ей. Непреклонность Джени только придавала ему силы в споре с ней.
— Нет! — вскрикнула она в очередной раз, и ее карие глаза сверкнули. — Я нашла сиделку.
Через три недели после операции к ней почти полностью вернулась речь. И только в момент огорчения или усталости она не могла сразу начать говорить. Рука тоже постепенно обретала силу, и теперь она сама могла расчесывать волосы, держать ручку. Но мышцы левой ноги с трудом поддавались лечению, поэтому много времени она проводила в инвалидной коляске, которую уже ненавидела. Также она ненавидела, когда Том видел ее в ней.
— Да! — сказал он, наклоняясь над ней. — Ты нужна сыну. И можешь переехать ко мне в мастерскую.
— Она слишком маленькая. — Джени не смотрела на Тома. Ее взгляд был прикован к серому мокрому окну. Был март, и зима не собиралась сдаваться.
— Хорошо, пусть это будет твой дом, мы придумаем какую-нибудь систему связи, чтобы ты могла позвать меня, когда я буду работать в мастерской.