— Да, и меня это здорово беспокоит. Я уже раскаялась, что взяла его с собой. У меня плохие предчувствия.
— Ладно, Ди, все будет в порядке. Мне пора.
Дайана и Райан добрались до дома, когда стало темнеть. Дорога сильно утомила Райана: мальчик выглядел совсем сонным. Дайана кое-как накормила клюющего носом сына и, решив, что вечерняя ванна для него просто невыполнимая процедура, уложила Райана спать.
Ей же, несмотря на усталость, спать не хотелось совершенно. Ее взгляд, словно притягиваемый неведомым магнитом, обратился на привезенную шкатулку. Дайана взяла ее, повертела, рассматривая потемневший рисунок, а потом открыла и стала осторожно выкладывать содержимое на журнальный столик. Несколько использованных автобусных билетов, дорожный чек на сто долларов, фотографии… Почти на всех была мать Райана, лишь на двух потертых, с разлохмаченными углами снимках была запечатлена пожилая женщина с изможденным лицом.
Ни на одном из снимков Аманда не улыбалась. Несмотря на мелковатые черты лица, ее можно было назвать даже красивой, если бы не напряженное, даже жесткое выражение лица. Глаза холодные… нет, даже надменные… Дайана прикрыла веки, пытаясь подавить смутную тревогу и поднимающуюся волну непонятной неприязни к Аманде. Она отложила фотографии и заглянула в шкатулку. Несколько пейзажей, набросанных карандашом, несколько писем без конвертов, два плотных желтых конверта, в одном из которых лежал кулон в виде сердечка, а в другом — цепочка из желтого металла. Вот и все.
Шкатулка неожиданно выпала из рук Дайаны, и из нее вывалился коричневый плоский предмет. Дайана наклонилась и поняла, что этот предмет — тетрадь в плотной коричневой обложке. То, что она приняла за обивку дна шкатулки, на самом деле оказалось обложкой тетради. Она открыла тетрадь и, прочитав несколько строк, быстро захлопнула, словно обжегшись. Это был дневник, дневник Аманды! Дайана осторожно отложила тетрадь и встала. Походила по гостиной, чувствуя холод. Ее взгляд уперся в камин. Надо зажечь огонь, может быть, тогда она согреется?
Пока она растапливала камин, ее настойчиво преследовала мысль, имеет ли она право читать записи Аманды. Ее раздирали противоречия. Жизнь неизвестной женщины казалась ей чем-то запретным, табу, куда она не имела права влезать, но, с другой стороны, эти записи могут ей помочь разобраться с прошлым Аманды, может быть, даже понять причину его кошмаров… Дайана резко встала и схватила дневник. Долой все сомнения и чувство неловкости! Она имеет право знать — Райан теперь ее сын. Успокоив себя подобным образом, Дайана решительно уселась в кресло и раскрыла тетрадь.