— Коннор, что происходит? Они журналисты, да? И они хотели видеть меня. Зачем?
— Кое-кто написал книгу о Нике Черише. Нечто вроде документальной клубнички. Грязные сплетни, неожиданные откровения и все такое. Эти люди хотели задать тебе вопросы. Судя по всему, за ними придут и другие.
— Но почему?
— Потому что ничто так не поднимает тираж газеты, как скандал. А если они выяснят, что ты потеряла память… Полагаю, нам лучше этого избежать!
— Кто написал эту книгу?
— Я ее не видел, так что ничего не могу сказать.
Коннор что-то недоговаривал! Это ясно читалось в его глазах, впрочем, как и то, что больше он не собирается говорить на эту тему. Линда зябко обхватила плечи руками. Знакомый тоскливый ужас накатывал на нее.
— Почему они говорили про деньги? Если я не имела отношения к делам фонда, откуда я могу знать про деньги?
— Не имею понятия.
— Неважно. Что бы это ни было, я выясню это.
— Тебе многое предстоит выяснить, Линда…
— Либо я верну себе свою жизнь, либо нет. Даже если амнезия избавила меня от очень плохих воспоминаний, я должна их вернуть. Без них я пустышка, а моя жизнь — черный тоннель.
— Это пройдет. Ты хорошо себя чувствуешь? Побледнела…
— Все в порядке. Просто задумалась.
Они сели за стол и поужинали. Тоненькая паутинка недоверия разрасталась на глазах, Линда почти физически ощущала это. Разговоры о пустяках — и пристальный взгляд золотых глаз. Коннор Брендон о чем-то крепко задумался, и виной тому было ее прошлое.
Паутинка превратилась в крепостную стену, когда после ужина Коннор Брендон объявил:
— Я буду спать в другой комнате. У нас могут быть ночные визитеры, и мне не хотелось бы увидеть камеру, направленную прямо на нас с тобой!
Потрясенная его словами, Линда с трудом выдавила:
— Не думаешь же ты, что эти журналисты способны взломать двери или влезть в окно…
— Нет, не думаю. Но дверь в спальню ты все-таки запри. На всякий случай.
Линда овладела собой.
— Разумеется. Спокойной ночи.
Она вышла поспешно, стараясь скрыть охватившие ее горечь и разочарование.
Коннору стоило бы подыскать более подходящий повод для того, чтобы спать в соседней комнате!
Что-то в отношениях между ними изменилось, словно трещина пролегла там, где только что была благословенная и цветущая земля любви. Линда даже могла точно сказать, когда это началось: после той встречи с журналистами на пляже в заливе. Что они ему сказали?
Заболела голова, и Линда выпила сразу две таблетки болеутоляющего. Мрачная, несчастная, разом осунувшаяся, она открыла на ночь окно и легла в постель.
А может, журналисты ни при чем? Может быть, Коннор просто пресытился ею?