— Я рядовой, товарищ капитан…
— Принимай отделение, Зорин. — Капитан соорудил чудовищную гримасу — в данной ситуации она должна была означать улыбку. — Умеешь воевать, я наблюдал за тобой. Грамотно действовал, молодец. Жизнями солдат не бросался…
— Так плохо, товарищ капитан? — осторожно спросил Гурвич.
— Хуже некуда, рядовой. — Скулы ротного побледнели. — Штаб дивизии разгромлен, связь между частями потеряна, пока восстановят… Наше счастье, что на усиление нашего участка направляется отдельный танковый полк под командованием подполковника Рябова и два мотострелковых батальона. Должны заткнуть дыры. Потери ужасные. Погиб начальник штаба дивизии полковник Суздалев, трое его заместителей, уйма прочего народа. Хорошо, комдив Ершов был на выезде в частях. Разнесли минами госпиталь, спаслись немногие, уничтожены почти вся комендантская рота, половина связистов, хозяйственный взвод… Потери роты, по предварительным оценкам, восемьдесят человек — вместе с ранеными, слава богу. Убит военком Шалевич, двое взводных, третий — лейтенант Костенко — тяжело ранен. Выбило замов по строевой, ранен в голову ротный агитатор старший лейтенант Колосков, тяжелое ранение получил оперуполномоченный контрразведки СМЕРШ Гутин… Из постоянного состава уцелели только я, да эскулап Анищенко, да лейтенант Бывалов, канцелярист, хранитель ротной печати, мать его…
— Главное, ротная печать, товарищ капитан, — робко заметил Костюк.
Ротный исподлобья покосился на бывшего трудягу из интендантской службы.
— А с фрицами что, товарищ капитан? — спросил Ралдыгин.
— Вот этот остался, — кивнул за плечо Кумарин. Двое солдат в подозрительно чистом обмундировании тащили пленного эсэсовца в сторону дороги. Акцией командовал офицер в фуражке с красным околышем — надутый, важный индюк, преисполненный чувства ответственности за важную миссию. — Штыков шестьдесят их было, — сказал Кумарин. — Не исключено, конечно, что отдельные попрятались — по сараям, подвалам, будут пытаться выбраться из поселка, затеряться в лесах, пробиться к своим. Пусть контрразведчики их ищут…
— А вас за что в эту роту, товарищ капитан? — осмелел Зорин.
Ротный не разгневался, хохотнул отрывисто-сухо.
— Родина и партия послали, сержант. — «Вот именно — послали», — подумал Зорин. — Приказы Родины не обсуждаются. А в направлениях подобного рода имеются свои плюсы, если присмотреться. Это вы здесь отбываете — а офицеры служат.
— Офицерам хорошо в штрафных ротах, — подал голос Гурвич. — Правда, товарищ капитан? Я слышал, срок выслуги для вас сокращается вдвое. И денежное содержание вдвое выше. И при назначении пенсии месяц службы в штрафной роте засчитывается за шесть. А убить ведь и в регулярной части могут, правда, товарищ капитан?