— Ты что по сторонам воротишься, Зорин? — просипел Чулымов, бредущий рядом. — Планы каверзные лелеешь?
— У меня есть несколько неприятных известий, товарищ капитан, — прошептал Зорин. И не удержался от шпильки: — Кстати, товарищ капитан, мое знание немецкого языка не ставит меня в один ряд с потенциальными предателями и лазутчиками?
— Мать твою… Конечно нет…
— Спасибо. Новость первая: нас ведут в штаб, где будут самым зверским образом допрашивать. Нам ведь есть что сказать, верно? Особенно вам — как человеку, имеющему информацию о подразделениях, наступающих севернее Жлобина. Мы будем вести себя геройски — без проблем, но, боюсь, не все, и добывать информацию из пленных фрицы научились. Новость вторая: мы в глубоком тылу. Войска разбиты, немцы начали контрнаступление.
— Думай, что говоришь, Зорин… — Капитан прожег его испепеляющим взглядом.
— А это не я говорю, товарищ капитан, а тот офицер, что позади нас. Короче, рвать отсюда надо. Побывали в плену, и хватит. Убьют, да и хрен с нами, невелика потеря — уж лучше, чем пытки. Все равно в расход потом пустят — офицер так и сказал. Кто-нибудь убежит, не сомневаюсь, прорвется к нашим…
— И как ты это представляешь?
— Я думаю, товарищ капитан…
— А-а, мать моя женщина! — раздался за спиной жалобный вой, и худой штрафник с вытянутой физиономией и оттопыренными ушами (из первого взвода, Зорин не знал его фамилии) вывалился из строя. Колонна поломалась, пленные встали. Немцы встревоженно вскинули автоматы.
— Нет, нет, не стреляйте, господа немцы! — замахал руками солдат и упал в пыль на колени. — Мы не любим Советскую власть, господа немцы, мы ненавидим евреев и коммунистов! Мы будем служить вермахту, мы все расскажем… Нас двое! — Он схватил за рваное галифе второго солдата, который тоже с готовностью рухнул в пыль. — Наши фамилии Казаченко и Бязликов, мы готовы сотрудничать с немецким режимом! Мы можем принести пользу, господа немцы! Мы случайно попали на фронт…
Этот ублюдок выкрикивал что-то еще, и второй кивал головой, поддакивал. Предатели просили отнестись к ним по-особенному, конвоировать отдельно от прочих, уверяли, что будут служить верой и правдой, что у одного из них бабушка немка, у другого дедушка венгр — а ведь Венгрия союзник великой Германии? Что в родне у них ни евреев, ни цыган, ни коммунистов, а были кулаки — стало быть, зажиточные крестьяне, был офицер царской армии и даже один коллежский регистратор уездного формата. И они безумно рады сообщить господам фашистам, что рядом с ними идет капитан — работник контрразведки, косящий под рядового, и они с удовольствием желают довести это до сведения господина гауптмана…