— И ванна?
— Найдется и ванна, ваше высочество.
— Неплохо. — Алек моргнул. — А как насчет слуг, чтобы нагреть воду?
— У вас есть мы, ваша светлость. — Фольгер махнул рукой в сторону Бауэра, который уже принялся рубить дрова.
— Вы для меня не слуги, а почти родственники. — Алек фыркнул. — Единственная семья, которая у меня осталась…
— Ваша семья — Габсбурги, Алек. Не стоит об этом забывать.
Принц бросил взгляд на застывший во дворе штурмовик. На лобовой броне машины виднелся его фамильный герб — двуглавый орел Габсбургов. Этот символ сопровождал Алека с первых дней жизни, он был везде — на флагах, на мебели, даже на кармашках пижамы, — напоминая мальчику о его происхождении. Но теперь вид герба лишь наполнил принца отчаянием.
— Хороша семья! — с горечью воскликнул он. — Она отреклась от меня с самого рождения. А месяц назад мой двоюродный дед приказал убить моих родителей…
— Не уверен, что за убийством стоял именно император, — пробормотал граф. — А что касается тебя…
— Почему вы замолчали, Фольгер? — У Алека сейчас не было ни малейшего настроения разгадывать загадки. — Может, пора открыть ваш маленький секрет? Вы обещали все рассказать, когда мы доберемся до Швейцарии!
— Мы пока толком никуда не добрались, — тихо сказал граф. — Но тем не менее вам действительно пора узнать правду. Пойдемте!
Алек покосился на спутников, поглощенных разгрузкой шагохода: им явно не было никакого дела до его тайн. Вслед за Фольгером принц поднялся по каменной лестнице, ведущей в единственную башню замка. Она была невысока — ниже крыши конюшен — и огорожена поверху парапетом. Однако с этой башни просматривалась вся долина, и теперь Алеку стало ясно, почему выбор пал именно на это место: пять человек при поддержке штурмовика могли оборонять замок даже от небольшой армии. Если, конечно, армия найдет их в этой ледяной глуши. Ветер постепенно заносил снегом огромные следы шагохода, стирая все признаки проникновения в долину.
Фольгер задумчиво глядел на ледник, сунув глубоко в карманы замерзшие руки.
— Могу я говорить откровенно, ваше высочество? Алек рассмеялся.
— Конечно, граф, можете смело отбросить вашу обычную деликатность!
— Так и сделаю, — кивнул фейхтмейстер. — Когда ваш отец собрался жениться на Софи, я был в числе тех, кто пытался отговорить его от этого опрометчивого шага…
— То есть своим появлением на свет я обязан только тому, что вы были недостаточно убедительны?
— Против вашего рождения никто не возражал. — Фольгер отвесил принцу официальный поклон. — Но поймите, Алек, препятствуя этому браку, мы желали предотвратить разрыв между вашим отцом и его дядей-императором. Наследник престола не имеет права жениться на ком захочет. Но разумеется, ваш отец не стал никого слушать, и лучшее, что мы смогли сделать, — найти компромисс. Морганатический брак.