— Ты что жуешь? — спросил его Ливанов.
— Импортный шоколад. Классная вещь! — закатив от удовольствия глаза, ответил Миронов.
— Не жмотись, дай попробовать! — попросил его Ливанов.
Андрей выдержал паузу, после чего полез в карман и достал оттуда кусок коричневой плитки. Ливанов запихнул его в рот… и тут же сморщился. Это был обыкновенный сургуч. Счет сравнялся — 1:1.
Стоит упомянуть еще об одной отличительной черте характера Миронова — его преданности своим друзьям. На этот счет тоже существует масса разных примеров. Я же приведу лишь один.
7 ноября 1977 года сын Александра Ширвиндта Михаил попал в неприятную историю: вместе со своими приятелями по Щукинскому училищу он забрался на крышу архитектурного института, чтобы отметить 60-летие Советской власти. Однако эти посиделки сопровождались такими возлияниями, после которых молодые люди утратили над собой контроль и сорвали с крыши красный флаг. За этим занятием их и застала милиция. Скандал был грандиозный: всех его участников выгнали как из комсомола, так и из училища. После этого ни в одно солидное заведение их принимать уже не хотели. И кто знает, как в дальнейшем сложилась бы судьба Михаила Ширвиндта, если бы у его отца не было такого друга, как Андрей Миронов. Он узнал про эту историю и решил помочь другу. В свое время с ним в одном классе учился М. Мишин, который в те годы занимал должность первого секретаря горкома ВЛКСМ. После беседы с ним Андрея Миронова М. Ширвиндт был восстановлен в рядах комсомола и реабилитирован.
Между тем в конце 70-х годов у Миронова впервые проявились серьезные признаки болезни. Еще когда он ездил с гастролями в Болгарию, некая гадалка в ресторане сообщила ему: «Вы очень многого достигли, но это не предел. Вы сделаете еще очень много такого, что удивит всех. Но учтите, у вас очень плохое здоровье. Вы должны его беречь». Но как можно было беречь здоровье человеку, который был одержим творчеством? Осенью 1978 года у Миронова произошло первое кровоизлияние в мозг. Его положили в больницу, где врачи поставили внезапный диагноз — менингит. Театр начал сезон без него, однако уже в декабре Миронов вновь появился на сцене (в роли Чацкого), и когда это произошло, зрители буквально забросали его цветами. Живыми цветами в декабре месяце!
В начале 80-х у Миронова внезапно по всему телу пошли страшные фурункулы. Гнойники покрывали всю спину, воспалялись под мышками, в паху, так что руки-ноги было трудно поднять. М. Державин рассказывает: «В «Ревизоре», когда он падал, мы с Шурой Ширвиндтом пытались изловчиться и поймать его так, чтобы не дотронуться до больных мест под коленками, под мышками. Он страшно мучился. Дорогой парфюм заглушал аптечный запах разных мазей, которыми он спасался. Ему делали переливание крови, аутогемотерапию. Но ничего не помогало…»