– Думаю, мазнул какой-нибудь едкой жидкостью.
Лида налила мне вторую чашку. Тепло, тихо, запах трав, Лида – и уехать?…
Что-то произошло. Эфир ли дрогнул, ангел ли пролетел? Мне вдруг стало так легко и щемяще хорошо, что я огляделся с неясной улыбкой. Но ото состояние уже миновало. Нет, не эфир и не ангел – миг повторился, потому что повторилось когда-то бывшее с микронной точностью: Лида, кухня, запах, свет и мое настроение. Повторный миг жизни… А если повторятся два мига, минута, час, день? Не значит ли тогда, что время может идти вспять?
– Не то, Сережа, худо, что этот Смиритский лечит биополем, а то худо, что человек он плохой.
– Не верю я в его биополе.
– Сережа, какая-то сила есть.
– Ага, божественная.
– Божественная не божественная, но вселенская и нематериальная.
Говорил я рассеянно, точно ждал повторения того прекрасного мига, когда ощутилось возвращение времени. Есть нематериальная вселенская сила – время. И мысль, и любовь, и много чего есть нематериального и вселенского.
– Этой твоей силы нет доказательств, – юридически изрек я.
– Интуиции тоже нет доказательств, а ты в нее веришь.
– Существование интуиции подтверждается на каждом допросе.
– Есть доказательства и духа, Сережа. Возьми боль. Зачем природа придумала, чтобы боль, например, от укуса комара передавалась твоему сознанию?
– Чтобы я комара прихлопнул.
– Правильно. А боль, скажем, от клыков хищника, огня, удара?
– Чтобы бежал или защищался.
– Да, пожалуй… Сережа, а вот какой смысл передавать мозгу болевые сигналы, например, от раковой опухоли?
– Чтобы человек шел к врачу.
– Думаешь, природа предвидела поликлиники? Зачем природа безжалостно сверлит болью мозг, который не в силах помочь? Какой смысл мучить человека болью перед его кончиной?
– А какой? – вяло спросил я, не расположенный к серьезному разговору.
– Природа стучится к разуму и просит помощь. А это значит, Сережа, что человеческий разум создала не природа, а какая-то сила иная, духовная.
Я с интересом посмотрел на пятнышко, оставшееся от жировика. Неужели Смиритский прибег к этой духовной силе? Смущает только одно: почему люди, прикоснувшись к могучей силе, да еще духовной, непременно оборачивают ее в свою выгоду? Помню черноокую худющую обвиняемую с жгуче-непримиримым взглядом, которая обладала, говорят, силой присушивать парня к девушке и наоборот; шли к ней косяками, брала она за это пару обручальных колец, мужское и женское – при обыске я изъял, наверное, полведра этих драгоценностей.
– Лида, твою болевую теорию я опровергну с материалистических позиций… Молодые, как правило, не болеют. А дело в том, что природа не запрограммировала старость. И животные, и растения, дав потомство, должны погибнуть. Старость для природы неестественна. А коли дожил до старости, то мучайся от бессмысленной боли.