— Ну и что он вам такого сказал? — спросила она небрежно, понижая голос. Робин уже крепко спал, а Рики вот-вот последует примеру брата.
— А что он нам особенного мог сказать? — Элизабет вопросительно приподняла тонкую бровь. — Мы просто беседовали. Папе он определенно понравился — с ним вообще чувствуешь себя легко, но это ты и сама знаешь. — Она улыбнулась Хэлен многозначительной улыбкой, от которой той захотелось застонать в голос. — Словом, ты нашла себе на редкость обаятельного мужчину, скромница ты этакая! Он так заинтересованно обо всем расспрашивает — о малышах, о моей будущей работе, а когда я рассказала ему, что недавно получила университетский диплом, то на него это произвело выгодное впечатление.
Она порывисто обняла Хэлен и на миг крепко прижала ее к себе.
— Я, как хорошая сестра, конечно, призналась ему, что не смогла бы ничего добиться без твоей поддержки и без папочкиной помощи тоже. Не могла же я оставить папочку в стороне!
Хэлен слабо улыбнулась. Разумеется, можно было догадаться, что Уэстон сразу возьмет быка за рога, но бросать обвинения напрямик — это не в его стиле. Он просто-напросто пустит в ход свое обаяние, которое ей, Хэлен, еще не пришлось испытать на себе, и позволит ее ничего не подозревающим родным самим говорить на всевозможные темы.
Хэлен знала, что Уэстон умен и может быть жестоким. Но она не предвидела, что тот станет использовать свое обаяние в корыстных целях. Она внезапно вздрогнула, и Элизабет сказала:
— Ты вся промокла. Когда вы с близнецами собираетесь вместе, ты ведешь себя так, словно ничуть не старше их. Переоденься во что-нибудь из моего.
— Не надо, — покачала головой девушка. Она сама виновата, что вымокла с головы до ног. Но шорты и тенниска скоро высохнут. Ей вдруг захотелось домой, в свою комнату в цоколе. Ничего, если Дженни станет развлекать своего Генри в комнате по соседству или Томас со Сьюзен наверху примутся наслаждаться уединением. Теперь ей так хотелось уехать! Но она обречена находиться в обществе Уэстона до тех пор, пока тот не отвезет ее назад и не высадит у дома… — Пойду пройдусь вокруг дома, чтобы быстрее высохнуть, пока вы кончаете готовить ужин. Если, конечно, мы ужинаем с вами…
— Разумеется, вы ужинаете с нами. Виктор сказал, что будет очень рад.
Хэлен услышала это без всякого удовольствия. Может быть, Уэстон и рад продлить ее мучения, но она-то совсем не рада. И хотя ей можно было уже расслабиться — ведь теперь тот знает, что девушка говорила правду, — она все-таки не могла избавиться от напряжения. Хэлен хотела незаметно через кухню выскользнуть из дома через заднюю дверь, но нашла там отца вместе с Уэстоном. Отец размешивал ложкой густой ароматный соус, а Уэстон, без пиджака, в черной шелковой рубашке, заправленной в светло-коричневые брюки, добавлял пасты в кипяток. Раньше Хэлен не могла бы представить его за таким домашним занятием. А взгляд, которым он посмотрел на нее, обернувшись, сразу лишил ее присутствия духа и заставил вспомнить о неприкрытых ногах и насквозь промокшей, прилипшей к груди тенниске… Она инстинктивно почувствовала, что должна спрятаться от него — от его взгляда, который заставлял ее думать о своем теле так как она никогда прежде не думала, и который будил в ее душе непонятные чувства, раньше спокойно дремавшие в ее сознании…