— А вы-то что смотрите?
— Кто «мы»?
— Ну есть же у вас честные люди в деревне?!
— Что ж, теперь засаду на них устраивать? Угадай, когда приедут. Живут-то они не здесь...
— Какая засада? Что ты ваньку валяешь?— не находил себе места Димка.
Я тоже был поражен. Не верилось, что минуту назад стоявший здесь человек мог быть такой половой. Да, я знал, что есть среди охотничьей и рыболовной инспекции нечистые на руку люди, но о такой наглости слышал впервые.
— Ну, типы!..— все никак не мог успокоиться Димка.
— Ладно, черт с ними. Сколько веревочке ни виться... Поехали на вечерку,— сказал Брагин.
— Я не поеду,— отказался Димка.— Мне надо технику на завтра приготовить. Не ночью же с ней возиться,— добавил он, начиная пристраивать микрофон внутри бывшего зонта.— А вы давайте на моторе, быстрее будет. И смотрите, чтоб на варево привезли, а то я с голода подыхаю. Э-эй!— закричал он, когда Брагин уже оттолкнул лодку от гривы.— Живцов оставьте!
Мы передали ему банку с живцами и уплыли на Лисье.
Вечерами утиная охота не требует особой маскировки—достаточно заехать в кромку тростников и пригнуть их, чтобы видеть закат. Как правило, утки на кормежку летят поздно и в темноте не замечают опасности. Правда, и их трудно заметить, и потому на вечерней зорьке не приходится рассчитывать на особую добычу. Мы сидели с Сергеем в дальнем углу Лисьего молча курили и наблюдали за вышедшими на кормежку ондатрами. Зверьки проплывали в двух шагах от лодки, и стоило только пошевельнуться, как они с громким всплеском исчезали под водой. Эти ондатры так увлекли нас, что мы дважды прозевали уток. Наша запоздалая стрельба не приблизила для Моргунова варево из утятины. Потом мы начали стараться и в конце концов убили одну косокрылую и двух чирков. Уже в полной темноте, посветив фонарем, подобрали уток, и, чтобы не запутался винт в траве, я погнал лодку шестом. Спешить было некуда, и я не торопясь толкался на вспыхнувший свет костра, который разжег Моргунов. Расслабленная дремотная тишина опустилась на приозерье, но плавни не спали: щелочили ряску утки, шныряли ондатры, вышли на промысел еноты. Услышал я и звук мотора; сначала едва уловимый, он вдруг загудел совсем рядом, и мы скорее поняли, чем увидели, что к другому концу гривы, на котором стояла наша палатка, подошла чья-то лодка.
— Кто бы это по ночам шатался?— проговорил Брагин.— Наверно, из наших — чужой ночью не сунется.
— Подъедем?
— Зачем? Они же костер видели и не захотели причалить.
К нашему возвращению Димка уже начистил картошки,
— Не могли пожирней выбрать,— недовольно проворчал он, ощупывая уток.