Другие выражения его лица были обычными: мужчина, который любит и хочет меня — это естественно; мужчина, который не любит и не хочет, не проявляет никакого интереса.
Он приблизился.
Отстранился.
У него нет времени?
Его жена стоит за дверью?
Он испытывает чувство вины?
Что происходит?
Может быть, это какая-то форма наказания для меня? Он так мне и не простит, что я предложила ему дружбу?
Действительно ли это везение — встретиться с таким человеком? Я ни за что не смогу рассказать Клементине о последних событиях — она, разумеется, тут же фыркнет: «Я же тебя предупреждала: это невроз, единственный выход — разойтись...»
Мне хотелось плакать, уголки моих губ поползли вниз, потом дернулись вверх. Слезы уже подступали к глазам, и я едва смогла их сдержать.
Под глазами Жана были круги.
— У тебя усталый вид, — сказала я.
Он кивнул. Мне захотелось отдать ему что-нибудь, принадлежащее мне — чтобы вдали от меня он продолжал думать обо мне.
— Дай мне руку, — сказала я, — и закрой глаза.
Он протянул мне ладонь, и я вложила в нее амулет, который всегда носила.
(Ни в коем случае не говорить об этом Клементине!)
Неподходящий момент? Разумеется.
Он этого не заслуживает? Очевидно, да, но это уже неважно.
У него вопросительный вид. Если бы он заговорил, то сказал бы: «Что это?»
Но его удивление выражается лишь в легком движении ресниц — единственное, что оживляет черты его лица.
— Это мой амулет, я тебе его дарю.
В его взгляде появляется беспокойство (есть из-за чего).
Наконец он говорит:
— Сердечко? Но это драгоценный камень?
— Да.
Он недоверчиво смотрит на меня. Должно быть, впервые в жизни женщина дарит ему драгоценность. Или я ошибаюсь?
— Сохрани его у себя для меня, — говорит он.
Он не хочет обременять себя этой компрометирующей уликой — если только не считает мой подарок слишком женским. Без сомнения, он предпочел бы галстук, коробку сигар, домашние черные бархатные туфли с монограммой. Но лично мне нравится мысль о том, что мужчина хранит в кармане подаренную женщиной безделушку в виде сердечка. Третий вариант: он прочитал теорию социологии Марселя Мосса и теперь опасается, что если примет мой подарок, то вынужден будет сделать ответный подарок мне. Интересно, он жадный?
Мое сердце принадлежало ему лишь мгновение. Он вернул мне его. Сам не зная того, он только что отдал мне безделушку.
— Спасибо, — наконец сказал он. — Очень красивая вещь, — добавил он слегка смущенно. — Мне нужно пойти отдохнуть. Я тебе позвоню, когда почувствую себя лучше.
Такой язык я могла понять; возможно, после слишком изнуряющего времяпрепровождения ему хочется принять душ и несколько часов побыть одному. Мне тоже хотелось бы прийти к нему в один из своих удачных дней, в приподнятом настроении, с гладкой от притираний кожей, побритыми ногами, блестящими волосами и ногтями. Потратить несколько часов, полируя кожу скрабом, втирая в нее крем, приводя в порядок ногти — чтобы провести несколько минут с ним. Это нормально.