Но помалкивал.
Еще утром я доложил Сорокину обо всем, что успел увидеть, услышать и почувствовать. Умному достаточно. Если он считает, что полет необходим, а риск оправдан, – его дело.
Мне было как-то все равно. Одолела апатия. Считается, что северяне в тропиках делаются нервными из-за чересчур яркого солнца, угнетающего их сетчатку, ненавидят наглую мясистую зелень, презирают местные обычаи и готовы сорваться из-за пустяка, – ну а со мной вышло все наоборот. Наверное, мое подсознание предполагало, что ничего хуже уже случившегося произойти не может.
Оно ошибалось, конечно. Ну что особенного со мной произошло? Попал в зону сплошных разрушений при ударе космического тела? Не я первый, не я последний. Выжил же! И даже не ранен, а пластыри на ссадинах и кровоподтеках не в счет. Многим досталось хуже.
Северо-Евразийский батальон потерял безвозвратно больше сорока человек. Примерно столько же – североамериканский. Восточные азиаты находились дальше от эпицентра и пострадали меньше, зато местные вооруженные силы, задействованные в операции, получили по полной программе. Так уж сложилось. Чисто случайно. Никто не подставлял их под импакт.
Само собой, погибло сколько-то мирного населения; подсчет, даже самый приблизительный, еще не был окончен. И уж подавно никто не знал, какой процент боевиков не пережил удара из космоса. Магазинер сказал мне, что астероид упал, в общем, удачно – почти в центр нуждающейся в зачистке территории.
Черт возьми, ее бы и зачистили без всяких камней с неба! И почти наверняка с меньшими потерями!
У медведя из басни чужие, что ли, научились оказывать нам услуги?
– Зато опять не на город, – сказал мне Магазинер на тот случай, если я разучился понимать элементарное. – Что в тот раз, что в этот. Там тайга, тут джунгли. Плотность населения мала в обоих случаях.
Я лишь зарычал в ответ, а он вздохнул и добавил:
– А все-таки нас опять наказали. Болезненно, но не жестоко – по их понятиям. И мы по-прежнему не знаем за что.
– Опять никакого сообщения оттуда? – сквозь зубы процедил я.
– Опять. Придется догадываться самим. И лучше сделать это до того, как прилетит еще один гостинец.
– По-вашему, я контужен? – спросил я, сдержавшись чрезвычайным усилием воли.
– По-моему, нет, – ответил Магазинер, поглядев на меня с любопытством и некоторой опаской. – А что?
– Тогда следите за собой. У вас появилась дурная привычка подчеркивать то, что ясно и младенцу.
Сидевший впереди Сорокин оторвался от созерцания в иллюминатор поваленного леса под крылом и оглянулся на меня – не собираюсь ли я опять выкинуть какую-нибудь хулиганскую штуку? Я ответил ему лишь сердитым взглядом, и он успокоился. Понимал уже в первом приближении, что такое Фрол Пяткин.