– Пойдем, я отвезу тебя туда.
– Куда?
Вьятт пожал плечами, пытаясь говорить беззаботно и небрежно:
– У меня есть еще один отель.
Она удивленно моргнула.
– Мне никто не говорил об этом.
Вьятт посмотрел в яркие голубые глаза Алекс:
– Я никогда никому не рассказывал.
Ее глаза расширились.
– Ты не обязана ехать со мной, – произнес он. А потом запоздало сообразил, как именно это прозвучало. – Послушай, если ты боишься, я обещаю, что не наброшусь на тебя, как голодный тигр.
Девушка улыбнулась и покачала головой, от чего ее забавные сережки снова мелодично зазвенели.
– Я не боюсь. Честно говоря, я польщена.
Его охватил жар, хотя Вьятт прекрасно понял, что смысл ее слов был совершенно невинным. Алекс запоздало осознала двусмысленность сказанного и залилась румянцем. Это было очаровательно. Она сама была очаровательной. И Вьятт до боли хотел ее.
– Я имела в виду, что для меня большая честь быть твоей первой гостьей. Это будет нечто вроде второго «Маккендрикс»?
Вьятт покачал головой:
– Нет, ничего похожего. «Маккендрикс» был моей настоящей целью, от и до, я был уверен, что добьюсь успеха, и вложил в него все. «Гавань» – нечто иное, – пояснил он, впервые произнеся название своего убежища, доверившись Алекс.
– Ты не уверен, что проект окажется успешным?
– Я не уверен, что вообще хочу открывать вторую гостиницу. Дело не только в том, что я не готов к поражению. Просто там не хватает… чего-то…
Алекс пристально поглядела на своего босса, словно обладала способностью читать мысли. Никогда ни один человек не уделял ему столько внимания – по крайней мере, таким образом. Женщин обычно притягивали деньги, власть, внешность, в конце концов. Но Алекс была другой. Она устремлялась в самую сердцевину человеческой сущности.
– Место, конечно, далеко не самое впечатляющее, – признался он. – Ты можешь отказаться прямо сейчас, я не обижусь.
– Почему? – наконец спросила она. – Почему сейчас? И почему я?
Вьятт не хотел знать всех причин. Он не хотел, чтобы эти глубокие, проницательные глаза видели его насквозь. Однако он мог открыть ей, по крайней мере, одну истину.
– Потому что ты видишь возможности, которые часто не замечают другие.
Алекс посмотрела на запущенные здания и почувствовала, как сердце сжимается, переполняясь сочувствием к тому, кто однажды пытался сделать это место процветающим. Оно было слишком далеко от гудящего, жизнерадостного Лас-Вегаса, домики оказались маленькими, часовня разваливалась, и все же…
– Здесь очень красиво, – произнесла она, отметив красные скалы, видневшиеся вдалеке.
– Это верно. А еще тут очень тихо.