— И поэтому, признаю свою вину, на этот случай еще не выработаны правила, — продолжил настоятель смущенным голосом.
— Проще говоря, в крепости нет места, где можно похоронить еврея. Так?
Настоятель кивнул:
— Боюсь, отец Алкуин всю землю крепости считает христианской.
Сэр Роули сердито скривил рот.
— Что ж, — сказал он, — сегодня ночью мы тайком вынесем Симона из крепости и похороним на городском кладбище.
— В Кембридже нет места, где можно похоронить еврея, — сухо сообщил раввин.
Все уставились на него. Кроме настоятеля, который потупил глаза.
— Погодите, — сказал Пико, — а где же похоронили Хаима и его жену?
Настоятель неловко кашлянул и ответил:
— В порядке исключения — за церковной оградой.
— Где лежат самоубийцы?
— Иное решение вызвало бы новые беспорядки.
Через приоткрытую дверь Аделии было видно, что в еврейской башне творится некая суматоха. Мужчины прохаживались по залу и беседовали, а женщины то и дело пробегали по винтовой лестнице вверх-вниз — то с ушатами воды, то с полотенцами и тряпками.
До Аделии дошло, что она уже давно слышит сверху какой-то странный повторяющийся громкий звук, что-то среднее между стоном и мычанием. Мужчины в зале и во дворе нарочито игнорировали шум.
— Что тут происходит? — спросила Аделия. Но увлеченные спором евреи не удосужились ответить на вопрос салернки.
— А куда вы обычно деваете своих покойников? — озадаченно спросил раввина сэр Роули.
— Увозим в Лондон, — ответил тот. — Только там, в еврейском квартале, есть наше кладбище. Единственное на всю страну.
— Это что же выходит? Если еврей помер в Йорке или на границе с Шотландией, в Девоншире или Корнуолле — его везут в Лондон? Срам какой…
— Да, отовсюду. И при этом еще платим изрядную мзду за то, что оскорбляем нашим покойником английские дороги. А по пути собаки с лаем прыгают на гроб. — Раввин невесело усмехнулся. — Еврею и жить трудно, и умереть дорого.
— Простите, я не знал об этом безобразии, — сказал сэр Роули.
Раввин вежливо улыбнулся и произнес с поклоном и прежним каменным лицом:
— Откуда? Пока лично не коснулось…
— Короче, ума не приложу, что и делать, — сказал настоятель. — Ситуация тупиковая. В крепости тело похоронить нельзя. В городе — тем более. Остается только Лондон. Но как незаметно вывезти тело мимо бдительных горожан?
Аделия все время прислушивалась к разговору и теперь была возмущена окончательно. Какая мерзость — ночью, крадучись, вывозить тело достойнейшего человека, будто он отъявленный негодяй!
Она рискнула вмешаться в обсуждение. Решительно подошла к мужчинам и произнесла, краснея от ярости: