Аделия похолодела.
На следующее утро Аделию ожидал пренеприятный сюрприз в банковской конторе. Симон имел там неограниченный кредит. Но в кабинете, заваленном бумагами и заставленном запертыми сундуками, салернку встретили откровенно враждебно.
— Но сицилийский король дал мне те же права, что и Симону Неаполитанскому! — настаивала Аделия.
Банкир Дебарк вынул из ларчика свиток — верительную грамоту за печатью Генриха Второго.
— Прочитайте сами, сударыня, если понимаете латынь.
В письме лукканские банкиры по воле и поручению сицилийского короля брали на себя все будущие долги Симона Неаполитанского. Имя Аделии нигде не упоминалось.
Она подняла глаза на жирное безразличное лицо Дебарка, на котором было написано: «Сгинь, жалкая женщина, и не отнимай у меня время».
Как легко оскорблять бедняка!
— Но подразумевалось, что мы с Симоном на равных правах, — в отчаянии сказала Аделия. — Меня избрали для особой миссии…
— Не сомневаюсь, сударыня, — со значением согласился Дебарк.
Эта жирная морда воображает, что она была любовницей Симона!
Аделия выпрямилась на стуле и расправила плечи.
— Достаточно справиться обо мне в салернском банке или у короля Вильгельма Сицилийского!..
— Разузнаем, сударыня. А пока… — Дебарк, человек крайне занятой, взялся за колокольчик, чтобы слуга проводил посетительницу.
Аделия продолжала упрямо сидеть.
— Это займет месяцы! — сказала она. У нее не осталось денег даже отправить письмо в Салерно. После смерти Симона Аделия нашла в его комнате горстку пенни. Он как раз израсходовал все деньги и собирался на следующий день к банкиру. А кошель забрал убийца. — Нельзя ли мне до той поры занять у вас…
— Мы не даем кредит женщинам.
Служащий взял ее за руку и потянул к выходу.
— И что прикажете мне делать? — в растерянности воскликнула Аделия.
Аптекарю еще не заплачено. И каменотесу — за надгробие Симона. У Мансура прохудились башмаки, да и ей нужны новые туфли…
— Сударыня, мы христиане и денег в рост не даем. Обратитесь к евреям. Король дозволил им заниматься этим грязным делом… а у вас с иудеями, как я понимаю, добрые отношения.
А, вот почему банкир обращается с ней так брезгливо-враждебно. Мало того что она женщина, так еще и с евреями якшается!
— Вы же сами знаете, в каком положении здешние евреи, — сказала Аделия. — В настоящий момент они лишены доступа к собственным капиталам и живут впроголодь.
На лице Дебарка появилось что-то вроде наигранного сочувствия.
— Да ну? — сказал он. — Бедняжки!
По пути в крепость ей и Страшиле встретилась тюремная телега с клеткой, битком набитой бродягами. Власти отлавливали их ввиду предстоящего королевского суда, у которого было радикальное средство от нищеты — виселица. Тощая женщина неопределенного возраста, почти скелет, тощими руками яростно трясла прутья клетки.