— Вы не подскажете, как пройти к дому ростовщика Вениамина, что в Иисусовом переулке?
И в третий раз ей отвечали тем же вопросом:
— А на что он вам, милочка?
По университетской привычке не лезть за словом в карман, Аделию всякий раз подмывало огрызнуться: «Хочу устроить в нем дом свиданий!» Но существовал более коварный способ удовлетворить любопытство местных жителей.
— Хочу узнать, где он находится, — с простодушной усмешкой отвечала она.
В нужном переулке дом ростовщика Вениамина искать не пришлось. Напротив него Мансур забирал последнюю поклажу из повозки, которая привезла его и Симона Неаполитанского к новому жилью. Небольшая толпа зевак, в основном оборванцев, глазела на диковинного в этих краях араба. Всех интересовало, что за люди вселяются в опустелое иудейское гнездо.
Приор Жоффре решил поселить гостей из Италии в брошенном доме одного из тех, кого они прибыли защищать от несправедливых обвинений.
На возражение, что немного дальше, в пустом особняке богатея Хаима, гостям было бы уютнее и спокойнее, приор Жоффре отвечал:
— Хоть старик Вениамин был ростовщиком, горожане ненавидели его меньше, чем бедолагу Хаима, который не скрывал своего богатства, ел на золоте и серебре. Вдобавок из дома Вениамина вид на реку лучше.
Стоя посреди еврейского квартала, Аделия поняла, почему прохожие так интересовались, на что ей дом ростовщика Вениамина. После изгнания евреев их разграбленные и оскверненные дома или пустовали, или были незаконно захвачены нищими. Приличные люди это проклятое место обходили стороной.
Аделия печально вздохнула: почему в Кембридже, как и в других селениях этого острова, через которые она проезжала, евреи жили особняком? По собственной воле или их вынуждали? Сами они создавали гетто или их туда загоняли?
В еврейском квартале было много добротных домов. Однако теперь все пустовали. Каменный особняк ростовщика Вениамина выделялся среди мазанок. Массивная дверь, словно рассчитанная выдержать и таран.
На крыльцо помочь Мансуру вышла немолодая женщина. Один из зевак крикнул:
— Эй, Гилта, неверным подалась прислуживать?
— Не твое собачье дело! — огрызнулась она.
— Жидов прогнали, теперь сарацины нагрянули!
— Хрен не слаще редьки! — отозвался другой голос в толпе.
— И хорошо платят басурманы?
— Дурак, это уважаемая персона — сарацинский доктор! — встрял третий голос.
— На черта из преисподней похож их доктор!
— Однако приора нашего исцелил!
Очевидно, уже дошли рассказы о том, что случилось с настоятелем в дороге.
Наконец толпа обратила внимание на Аделию:
— А это кто? Видать, сарацинова зазноба?