Симон жестом задержал мальчика и сказал ему:
— Обещаю, что мы докопаемся до правды и выведем преступника на чистую воду. — Затем Симон обратился к Аделии: — Послушайте, Ульф — смышленый малец. И уже один раз помог. Вы не против, если он немного пошпионит для нас?
— НЕТ!!! — вскричала Аделия и удивилась собственной горячности.
— С удовольствием, — сказал Ульф. — Я в городе каждый закоулок знаю. Я глазастый. И уши всегда на макушке.
Тут в комнату вошла Гилта.
— Ульф, марш в постель! — приказала она. — Уже поздно, и ты мешаешь господам.
— Бабушка, подтверди, что я глазастый и ушастый! Разведчика лучше меня в городе не найти! Я могу высмотреть и выслушать что нужно — никто меня не приметит! Это даже мой долг — ведь Гарольд и Петр были моими приятелями!
Взгляды Гилты и Аделии встретились. В глазах обеих был одинаковый ужас. Обе понимали, что рядом ходит преступник, который выискивает очередную жертву.
Шакал всегда шакал!
Симон сказал не терпящим возражений голосом:
— Завтра мальчик пойдет с нами и покажет место, где нашли три тела.
— Это у подножия проклятой горы! — переполошилась Гилта. — Нечего ему там делать!
— С нами Мансур. Смотрите, какой он крепкий и решительный! Смешно предполагать, что преступник будет на горе и набросится на нас. Живи убийца на Вандлбери — это сильно облегчило бы наши поиски. Но он, увы, где-то в городе. И отсюда выманивает детей на расправу. Так что нечего беспокоиться за Ульфа, если он пойдет с нами.
Гилта вопросительно посмотрела на Аделию. Та утвердительно кивнула. С ними Ульф будет куда в большей безопасности, чем в одиночку бегая по городу и вынюхивая что-то на свой страх и риск!
— А что с больными? — спросила Гилта.
— День подождут, — решительно сказал Симон. — Завтра у доктора другие дела.
На это Аделия не менее решительно возразила:
— Доктор с утра, перед походом к холму, примет самых срочных и тяжелых больных.
Симон тяжело вздохнул.
— Эх, тут мы дали маху! — сказал он. — Следовало представиться в городе астрологами. Или юристами. Кем-нибудь бесполезным. А так навлекли на себя толпы страдальцев — и призрак Гиппократа не позволяет безучастно смотреть на них.
— Вы правы.
В маленьком пантеоне Аделии Гиппократ действительно занимал важнейшее место.
После того как Ульф нехотя поплелся в полуподвал, где ночевал вместе с другими слугами, а Гилта ретировалась в кухню, троица продолжила прерванную дискуссию.
— Думаю, мой добрый мудрый друг Мансур прав, — сказал Симон. — Наш убийца был в беснующейся толпе и подначивал окружающих повесить Хаима. Есть возражения, доктор?