— Нет, но…
— Конечно, нет. Значит, так, пакуем несколько из них, кладем в портфель и показываем владельцу галереи. Я даже могу пойти с тобой.
У него это так легко звучало!
— Что ты теряешь? — настаивал он.
— Ох, почти ничего, Харрингтон. Кроме сердца и души. Все, для чего я работала, чем жила, о чем мечтала. Да, ты прав — совершенные пустяки.
— Так это твой ответ, Кэт? И где это будет пребывать?
Его логика была, как всегда, неопровержима, но Кэт упрямо качнула головой.
— Я не готова. Я почувствую, когда буду готова.
— Это, — поправил он, — просто страх.
— Может быть, я и боюсь, Харрингтон. Но думаю, что у меня есть основания бояться. Ты когда-нибудь сомневался в себе, Джей Пи? Хоть когда-нибудь?
— Нет, — согласился он, — до такой степени — никогда.
— Конечно, нет. Потому что окружающие всегда тебя хвалили. И что бы ты ни делал, это сидело в твоей подкорке. Ну, а мне всю жизнь говорили, что я недостаточно хороша. Всегда, сколько себя помню.
Его глаза смягчились.
— Так докажи, что они ошибались, Кайли. Покажи свои работы. Покажи свою душу и скажи им всем, пусть идут к черту, если им это не нравится.
Идея и возбуждала ее, и пугала.
— Ты не понимаешь, Джей Пи.
— Боюсь, что понимаю.
— Нет, не понимаешь. Без этих работ я — ничто. Если у меня их не будет… — Она испуганно вскочила на ноги, борясь с головокружением, но оно швырнуло ее обратно.
Только бы Джей Пи ничего не заметил!
Не тот случай; серые глаза сразу сощурились.
— Кажется, ты говорила, что чувствуешь себя лучше. — Его пристальный взгляд пронзал ее.
— Я немного устала, вот и все. Адаптация после перелета, нарушение биоритма из-за смены часовых поясов.
— Из-за этого ты и не ешь?
— Я ем.
Они оба посмотрели на ее нетронутую пиццу.
— Ты все еще больна, Кайли? Скажи мне правду.
— Все прекрасно, Харрингтон. Может, я старею?
Ее попытка улыбнуться потерпела неудачу.
— Может, тебе показаться доктору?
— Зачем? Я не люблю докторов. И я не больна.
Это инфекция, или вирус, или плохая вода, которую она пила. А в остальном все прекрасно.
Джей Пи пристально смотрел ей в глаза, так что она поежилась. Просто его требование выставиться напоказ со своими работами возмущало всю ее натуру.
— Вы опять, сэр Харрингтон, суете нос в мою жизнь. Я двадцать семь лет обходилась без отца, Джексон. И сейчас обойдусь.
Кэт увидела, как изменилось его лицо. Черт побери! Она ударила себя по губам.
— Прости. — Она упала перед ним на колени. — Прости.
Но когда ее рука потянулась к нему, он впервые уклонился.
Это движение резануло ее по сердцу. Не обращая внимания на его непреклонность, она обняла его за шею.