«Что это с ним? — спросил Дюша. — Я знаю, кот у тебя немного псих, но, по-моему, добровольно сидеть в клетке — это даже для психа слишком, не так ли, брат?» Котя только руками развел: Шпунтик вел себя ненормально. «Эй! — позвал Чижиков кота и для убедительности несильно ткнул его пальцем в лоб. — Братан, выходи, мы на тебя смотреть пришли!»
Шпунтик лишь благостно закрыл глаза, легко уклоняясь от пальца, а потом глаза открыл — уже во всю ширь — и внимательно уставился на хозяина. «Кажется, он чем-то удолбался, — предположил Дюша. — Или нанюхался чего». однако опытный котовладелец Чижиков был готов поклясться, что Шпунтик — счастлив! Ну, настолько, насколько может быть счастлив кот, то есть когда он сыт, ухожен и ему есть где обуютиться. Но не в клетке же! Получающий удовольствие от сидения в узилище кот — полный нонсенс. Это уже не кот, а кошачий извращенец, хвостатый мазохист.
«Послушай, — проникновенно обратился к Шпунтику Котя. — Я знаю, что вел себя плохо и ты на меня сердишься. И ты прав. Я посадил тебя в клетку, я обманул тебя и не дал рыбы, я оставил тебя одного, а там было страшно и вообще… гудело. Извини, но это все было совершенно необходимо. Потому что мы летели на самолете, а на самолете иначе нельзя. Котам запрещается разгуливать на борту. Котов вообще-то в багажном отсеке возят, а тебе свезло пересидеть полет в салоне. Смекаешь? Зато теперь мы уже прилетели, мы в Китае, и ты можешь выйти, а заодно и меня простить. хорошо?»
«Красиво излагаешь, — усмехнулся Громов, с интересом наблюдая эту сцену. — Ты думаешь, он что-то понял?» — «он вообще-то умный, — отвечал Чижиков. — Иногда даже слишком». — «Может, он у тебя заболел? — предположил Дюша. — Укачало его там, к примеру. Или шок у кота. Может, его за шкирку вытащить?» — «Можно, конечно, — кивнул Котя, — но только наши отношения всегда строились на взаимном уважении. Вот тебе бы понравилось, если бы тебя за шкирку?» — «Слышь, брат, — положил тяжелую руку на плечо Чижикову Дюша. — Это всего лишь кот! отношения, то-сё, это я понимаю, но если коту дурь в голову ударила, нужно с ним не разговаривать, а взять и вытащить. хочешь, я вытащу?» Шпунтик посмотрел на Громова с легким интересом. «Видишь? — указал на кота Чижиков. — он все понимает. Вон как на тебя зыркнул». — «Ну как хочешь, — махнул рукой Дюша. — Словом, вон та спальня в твоем распоряжении, коту я лоток подготовил, стоит в туалете. Как только твой кот придет в себя и соизволит выйти, ознакомь его с дислокацией лотка. Чтобы не гадил мне по углам, ясно? — погрозил Громов Шпунтику пальцем. Кот и ухом в ответ не повел. — Так что сейчас давай распаковывайся, и пойдем деньги менять, регистрировать твое пребывание, а потом я тебе нашу чайную лавку покажу». — «А как с котом быть? — спросил Чижиков. — Нет, не как его из клетки выковырять, а вообще: как тут принято с котами? ошейник ему надеть перед выходом на улицу и на поводке водить или можно прямо так, без ошейника?» — «ошейник купить можешь, — усмехнулся Дюша. — Но лучше бантик. Бантик с люрексом и бубенчиками, чтобы красиво было и чтобы звенело при ходьбе. Тут такое любят». Котя представил Шпунтика в бантике с бубенчиками и тяжело вздохнул. «А без бубенчиков можно?» — «Можно, — великодушно разрешил Громов. — Так насчет аэропорта и погранцов…» — «Дюша, давай потом, а? — взмолился Котя. — У меня и без того голова пухнет». — «ладно, — хмыкнул Дюша, — тогда пойду сварю твоему вредному коту рыбы. Выманим его едой». И ушел на кухню. Чижиков же, пристально оглядев счастливого Шпунтика, непонимающе пожал плечами и поволок чемодан в отведенную ему комнату.