— Ну что, больше нет по делу? — спросил Женька. — Один щебет небось? Ну ладно, и так все ясно. Законная краля, ничего не скажешь. И работают они там здорово. Как надо работают.
— Вот я и думаю: а все ли у нас так к делу относятся? — начал Антон.
— Э, дорогой, дорогой, без политинформаций! Ты сегодня именинник, — Сергей обнял его. — Тебе сердиться нельзя, иди умойся, а то неудобно перед девушкой: она тебе такое письмо прислала, а ты грязный, потный, небритый. Иди, иди! На речке прочитай письмо еще три раза, обдумай, как перевоспитать нерадивого Женьку, а мы пока тут ужин сготовим. Иди, иди!
Утром все спали очень долго — отсыпались вволю за все время. Только дежурный Женька встал в шесть утра, сварил кашу, поел и отправился было с удочками на реку, но затем вернулся и оставил записку: «Министры! Каша готова. Я взял плотик и еду за рыбой. К двенадцати буду у валуна. Привет. Маршал Е. Пильщиков».
К полудню на перекрестке двух дорог около огромного валуна расположился шумный табор. Преподаватели сидели в сторонке, уточняя маршрут и очередность забегов. Корженевич подозвал Антона и спросил, все ли в порядке.
— Да, только еще нету Пильщикова.
— Как нету?!
— Он где-то неподалеку ловит рыбу, обещал прийти ровно в двенадцать.
— Вечно у вас не как у людей! — разозлился Глеб. — А если он вовремя не придет, для него одного все снова затевать? Вот народ так народ — никогда гладко не получается!
— Да, но есть нам что-то надо, — возразил Антон, — а денег на мясо нет, сам знаешь. Да вот и Женька! — Он обернулся на общий шум, сквозь который пробивался громкий торжествующий смех Пильщикова.
— А ну, что там? — Глеб поднял брови. — Посмотрим.
Они протиснулись сквозь толпу и чуть не опрокинули ведро с водой, полное рыбы. Но на ведро никто и не глядел: рядом на траве лежала огромная щука.
Глеб подцепил ее за жабры и поднял: тяжелая скользкая рыба была больше метра длиной. Глаза его зажглись алчным блеском. Женька перехватил его взгляд и, продолжая рассказ, тоже уцепил щуку за жабры и настойчиво потянул к себе:
— Да, поймал это я малька, и будто кто шепчет мне на ухо: не вынимай, не вынимай, здесь быстринка, такое место щуки любят, пусть потрепещется. И вдруг — раз!..
— Ну-ка, ну-ка! — Глеб тянул щуку к себе, но Женька уцепился за нее еще решительней, и положение Глеба стало явно неудобным, он отпустил рыбу и раздраженным голосом закричал: — Сказано было всем — к двенадцати, а ты почему отдельно? Дисциплины не знаешь?
Кругом затихли. Не в обычае Женьки было сдерживаться, но сейчас он вызывающе взвесил добычу в руке и улыбнулся, как улыбается взрослый человек капризам ребенка: