Она и сама прекрасно знала, что старый лэрд совсем плох и теперь всеми его делами управляет внук, Росс. Об этом ей сообщила секретарша, с которой она разговаривала, когда звонила из Лондона, уславливаясь о предстоящей работе. Но, естественно, Камилла не собиралась обсуждать такие тонкости с пастухом. Это абсолютно не его дело.
Камилла ехала к замку и на каждом повороте дороги молилась о том, чтобы ей больше не попались овцы. Она поймала себя на мысли, что ее не оставляет дурное предчувствие. С самого начала она предвидела, что предстоит нелегкая неделя, и не могла понять, почему у нее такое двойственное отношение к этой работе.
Естественно, горы Шотландии — это не Париж и не Венеция. Пожалуй, можно сказать, что ей не повезло, когда распределяли работу.
В тот день Энни принесла хорошие новости из издательства «Мередит».
— Угадай, какие? — радостно воскликнула она.
Оказывается, издательство задумало новую серию по искусству и просит их агентство, «Фокус», выделить трех фотографов для трех альбомов: «Французский импрессионизм», «Итальянский Ренессанс» и «Кельтское наследие Шотландии».
Для «Фокуса», маленького, но очень респектабельного агентства, это было настоящим даром небес, однако от новости, принесенной Энни, Камиллу будто что-то кольнуло в сердце. Еще до того, как ее имя вытащили из шляпы, она знала, что именно ей придется целую неделю есть фаршированные бараньи кишки, которые шотландцы называют «хаггис», а не флорентийские тортеллини и не парижские гусиные паштеты.
— Не вешай носа! — сказала Сью, их третья партнерша, когда предчувствие Камиллы сбылось. — Я слышала, что в Шотландии в это время года как раз цветет вереск!
Вереск, и правда, цвел. Она ехала по каменистой, пустынной дороге, а розовеющие вокруг холмы отливали на солнце пурпуром. Первозданная, совершенно захватывающая дух красота. Ей открылось такое совершенство природы, что она, по правде говоря, не так уж и огорчалась, что не попала ни во Францию, ни в Италию. В этих странах она уже бывала раньше, но ей еще ни разу не удавалось увидеть Шотландию.
Однако было и еще кое-что: какое-то трудноопределимое чувство, поднявшееся из глубины души, словно бы противилось этой поездке. Совершенно иррационально она ощущала угрозу еще до того, как села в самолет.
Камилла подозревала, что такое состояние связано с Эриком, который за два вечера до отъезда предложил ей выйти за него замуж.
Она давно ожидала его предложения и приготовила ответ. Почти год, как они знакомы; без сомнения, он как раз такой мужчина, какого она искала. Блестящий адвокат и двадцати девяти лет (на четыре года старше ее), Эрик так же, как и она, любил спокойную, размеренную жизнь, с регулярными выходами «в свет» — то есть обедом в ресторане или просмотром очередной премьеры. Их обоих не страшила монотонность тихой заводи. Но важнее всего, что он уже стал и всегда будет для нее гарантией стабильности, надежной защитой, которой ей так не хватало в трудном детстве.