По мере моего приближения замок все сильнее подавлял меня своим великолепием.
Нас, должно быть, заметил менестрель с башни, так как у ворот нас встретили конюхи.
Мы очутились в просторном внутреннем дворике, вымощенном плитами, прямо перед нами поднималась каменная лестница, о которой рассказывала Марго.
- Добрый день, - приветствовала конюхов Марго.
- Добро пожаловать назад в замок, мадемуазель, - ответил один из них. - Рад вас видеть.
- Благодарю, Жак, - улыбнулась Марго. - Отец ждет нас?
- О да, мадемуазель, он распорядился, чтобы, как только вы прибудете с мадемуазель англичанкой, вас сразу же проводили в красную гостиную, а ему доложили о вашем приезде.
Марго кивнула.
- Это моя кузина-англичанка, мадемуазель Мэддокс.
- Добро пожаловать, - поклонился Жак. Я кивнула в ответ, а Марго сказала:
- Мы должны сразу же пройти в красную гостиную. Затем отправимся к себе в комнаты.
- А не лучше ли будет сначала вымыться и переодеться? - предложила я. - С дороги мы довольно запыленные.
- Он сказал, вначале красная гостиная, - ответила Марго, и я поняла, что слово графа - закон.
- Мы не станем подниматься по парадной лестнице, - продолжала Марго. - Это один из путей на ту половину, где мы будем жить, но есть и другой. В средние века его не было, но с той поры замок неоднократно перестраивали, чтобы сделать более удобным.
- Мсье, мадам, - обратился Жак к Бельгардам, - прошу сюда.
Марго провела меня через дворик к двери, и мы вошли внутрь. И очутились в зале, чем-то напоминающем Деррингем-Мэнор, но обстановка здесь была изящнее: позолоченная и затейливо украшенная мебель казалась чрезвычайно хрупкой.
Из зала вела великолепная изогнутая лестница, по которой мы с Марго поднялись. Мы прошли по коридору, и Марго открыла дверь. Это была красная гостиная. Я никогда не видела такой роскошной и в высшей степени элегантной обстановки. Шторы из красного шелка, отделанного золотом. Два или три дивана и несколько позолоченных стульев. Мне бросился в глаза буфет со стеклянными графинами и кубками. Единственное, чего не хватало этой комнате, так это уюта. Все вещи в ней казались слишком изящными или хрупкими, чтобы ими можно было пользоваться.
Я остро чувствовала, что мой внешний вид несет на себе следы долгого путешествия, и решила, что это как раз в духе графа - не дать нам возможности привести себя в порядок перед встречей. Я начинала испытывать к нему неприязнь, ибо была уверена, что он сознательно все устроил так, чтобы мы чувствовали себя неловко.
Несмотря на решимость сохранить спокойствие, у меня учащенно забилось сердце при виде входящего графа. Одет он был просто, но все предметы его туалета ясно указывали на то, что они лучшие в своем роде. Шерстяной камзол был отлично скроен, пуговицы, вне всякого сомнения, отлиты из чистого золота, кружева на рукавах и воротнике отличались ослепительной белизной.