— Теперь мне есть над чем подумать, — торжественно объявил Креденьи. — Как ни странно, я все понял. Видимо, потому, что вы не сказали главного, но я не настаиваю. Разрешите откланяться.
— Я приглашаю вас на обед.
— Вынужден отказаться, — вздохнул тессорий, несомненно, обрадовав маршала, не держащего разносолов. — Последнее время я вожу свою пищу с собой и пью только молоко. К тому же чем быстрее я буду в Хексберг, тем быстрей из Улаппа придут новые пушки.
— В таком случае я не только не могу вас задерживать, но и не хочу, — усмехнулся фок Варзов. — Генерал Райнштайнер обеспечит вас должным эскортом. Я доверяю своим людям, но охранять тессория и будущие пушки следует бергерам. Генерал Ариго, вы согласны съесть то, что предназначалось нашему гостю?
— Согласен, — заверил Жермон и понял, что и в самом деле голоден.
2
Издали «Сытый дракон» ничем не отличался от других заведений, подстерегавших на большой дороге беспечных путников, но только издали. Разглядев обладающую роскошным дамским задом и еще более роскошным пузом гребенчатую тварь, Марсель понял, что батюшке мимо такого не проехать. Пусть Рокэ сколько душе угодно чует руины, предательства и прочую пакость, Валмоны тоже не без таланта и никогда не пропустят достойную кухню, что много приятней.
— Заворачиваем! — приказал виконт разогнавшимся спутникам. Кэналлийцы могли сутками ехать вперед, по изящнейшему выражению покинутого Шеманталя, «не спамши и не жрамши». Марсель тоже мог, но не хотел. Алва отлеживался в Савиньяке, Ракан развлекал закатных кошек, и к виконту вернулась любовь к удобствам, хоть и несколько изменившаяся. Марсель нынешний без крайней на то нужды нипочем бы не напялил тряпки, в которых щеголял прошлой весной, а щипцы для волос зашвырнул бы в ближайшую канаву. Что уцелело от былого Валме, так это отвращение к утренним пробуждениям и сухомятке. Фамильное.
Солнце приближалось к полудню, а граф Валмон еще почивал. Батюшкин камердинер, не сразу признавший в предводителе дюжины кэналлийцев надежду рода, всплеснул руками и замер у стены в позе любимого светильника Коко, но с платяной щеткой вместо фонаря. Виконт ловко подхватил стоящий на столе бритвенный прибор и вступил в заполненную батюшкой спальню. Разумеется, лучшую в трактире.
— Кушать, то есть, простите, бриться подано, — возгласил он.
Батюшка приоткрыл правый глаз и дал знак подойти. Марсель подошел. Ухоженный палец коснулся воды и взмыл вверх.
— Слишком горячо. Пусть остынет.
Вода была ровно такой, как нужно, но Валмон раз и навсегда запретил себе и домочадцам совмещать туалет с важным разговором, а любопытство не позволяло ждать окончания процедуры. Марсель пощупал тазик и деланно вздрогнул.