Каллиопа с удовольствием смотрела на смеющиеся личики и вспоминала, как няня, а иногда и мама приводила сюда ее и сестер. Девочки воображали, что Серпентайн - это Средиземное море, деревья и камни - священная роща вокруг храма Аполлона в Дельфах, а они - настоящие музы. Вдохновительницы искусств и наук. И внезапно Каллиопа почувствовала острую тоску по тем навсегда ушедшим временам, когда она считала, что любая мечта может сбыться и любую цель можно достичь. Даже стать такой же мудрой, как музы. А теперь Каллиопа иногда думала: правильно ли поступил отец, дав дочерям такие имена? Не обернутся ли они своего рода проклятием для нее и сестер?
Как ей сейчас хотелось вернуться к счастливому неведению детства. Вот она идет сейчас по дорожке, а вокруг, наверное, шепчутся: «Смотрите, вон Каллиопа Чейз! Та самая, которая бегает за лордом Уэствудом».
Эмлин держала ее под руку и весело улыбалась.
- Какой сегодня бодрящий воздух!
- И правда, - соглашалась Каллиопа. Ей и самой не мешает приободриться. Эмлин права: сплетни о ней и лорде Уэствуде - исключительно продукт праздных умов и скоро утихнут. Если она не будет давать пищу для них.
- Посмотри, вон мистер Смитсон! Он есть в списке? - спросила Эмлин.
- Гм. - Каллиопа задержала взгляд на джентльмене, который, поравнявшись с ними, вежливо приподнял шляпу. - Боюсь, что с ним я погорячилась. С его фигурой пролезть в окно просто невозможно.
- Как и с лордом Дирингом. Говорят, его мать - сущий дракон. Да она просто испепелит сыночка, если он уронит фамильную честь.
- Пожалуй, да, - засмеялась Каллиопа. - Но все равно нам лучше рассмотреть все кандидатуры, пусть и маловероятные.
- Вот именно. Потому что внешность бывает обманчива.
Каллиопа кивнула. Ей это очень хорошо известно благодаря изучению античного мира. Вот древние греки кажутся сейчас такими рациональными, бесстрастными, красота их строгая и возвышенная. А на самом деле их статуи и храмы были ярко раскрашены. Их представления о порядке, их философия и трагедии обнаруживают любовь к безумству, экстазу, ко всему иррациональному.
Люди везде одинаковы - что в современном Лондоне, что в древних Афинах или Спарте. Множество масок скрывает то, что помещено в сердцевине. Загадку!
Навстречу им как раз двигалась самая большая загадка. Конечно же лорд Уэствуд собственной персоной. Неудивительно, что люди о них судачат - он часто оказывается там же, где она. Сейчас это вновь был светозарный Аполлон. Под мышкой он держал небольшой плоский сверток, улыбался прохожим, останавливался, чтобы поцеловать ручку хихикающим барышням или перекинуться словом с приятелями.