– Папа, – шепнула она Тетерину. – Какая-то мама сегодня странная.
– Странная? – делано удивился он. – Почему?
– Ну, не знаю, – пожала плечами Женька. – Веселая.
– Так это же хорошо.
Женька взяла телефон, который Мария положила на стол рядом с нею, и начала просматривать входящие звонки. Тетерин сообразил, что Димкиного номера там не будет, и склонился к дочери.
– Положи, – шепнул он. – Мама не любит, когда смотрят ее телефон. Сходи лучше за Юркой, а то как-то неловко получается.
* * *
Поднявшись на чердак, Женька уселась на старый сундук рядом с Юркиным гамаком. Он покосился на двоюродную сестру и продолжал курить, стараясь, впрочем, дымить в другую сторону.
– Ну, чего там? – лениво спросил он.
– Тебя ждут, – ответила Женька.
– Подождут.
Несколько секунд они помолчали.
– Слушай, я очень толстая? – неожиданно спросила Женька.
– Не парься, – выдохнул дым Юрка. – Люди бывают разные.
Женька насупилась.
– Уж кто бы говорил.
– В смысле? – Юрка посмотрел на сестру.
– У тебя же идеология, – насмешливо улыбнулась Женька. – Все должны быть одинаковые. Ты у нас, типа, Маугли – «Мы с тобой одной крови».
Женька смешно нахмурилась, изображая обитателя джунглей.
– Чего ты несешь?
– Это не я. Это писатель Киплинг.
– Да по фигу мне, какой там писатель. Я тебе просто сказал, чтобы ты не парилась насчет своего веса.
– Ты же паришься из-за своих проблем, – Женька снова перешла в наступление. – Сидишь тут как сыч. Девочки маленькой испугался.
– Я испугался? Ты чего, совсем?
– Да ладно тебе, – махнула рукой Женька. – У всех свои заморочки. Признайся, что твои нисколько не лучше моих.
Юрка перестал раскачиваться в гамаке и внимательно посмотрел на Женьку. В ее тоне он уловил что-то новое, что-то очень серьезное – такое, что заставило его согласиться.
– Наверно, не лучше. Только у меня это не заморочки.
Женька почувствовала, что Юрка вдруг снял защиту. Она больше не ощущала в нем той нарочитой злости, которую он обычно использовал как панцирь. Сейчас он был откровенен.
– Тогда скажи – я очень толстая? – неожиданно потребовала она.
Застигнутый врасплох Юрка не успел уклониться от ответа.
– Есть немного.
Женька помолчала, как будто укладывала эти два слова у себя в голове, потом встала с сундука и просто сказала:
– Спасибо.
После этого она молча спустилась по лестнице.
Юрка вскочил со своего гамака и бросился вниз за Женькой.
– Подожди! – закричал он. – Постой!
Когда он вбежал следом за ней на веранду, там царил праздничный Восток. Из принесенного Степаном магнитофона громко звучала таджикская народная музыка. Практически никто не сидел, все стояли, а в центре образовавшегося круга танцевала крохотная Гулбахор. Она изящно крутила над головой кистями рук, вращалась вокруг своей оси и прогибалась назад, смешно запрокидывая локоточки, блестя глазами, перебирая ладошками в воздухе, как будто играла на невидимой арфе, и успевая при этом улыбаться взрослым, которые вне себя от восторга дружно ей хлопали и смеялись. Мария даже пыталась изобразить знойную восточную женщину, закрывая нижнюю половину лица кухонным полотенцем, повторяя руками движения Гулбахор и двусмысленно покачивая бедрами. Муродали, сверкая зубами, азартно выстукивал на перевернутом ведре сложный восточный ритм.