– В карцер захотел? – заговорил наконец Масахиро. – Или надеешься, что твои русские опять тебя пожалеют?
Хиротаро поднял голову и посмотрел на своего друга.
– Я сейчас, – сказал он, поднимаясь на ноги.
Дважды поклонившись мертвому телу, он хлопнул негромко два раза в ладоши, а потом поклонился еще раз.
– Копай, – буркнул Масахиро, швырнув на землю лопату.
– Я просто… – начал Хиротаро, но почему-то запнулся. – Просто хотел посмотреть…
На самом деле он старался получше запомнить лицо младшего унтер-офицера Марута, чтобы ночью в бараке нарисовать его по памяти в своей тетради, однако говорить об этом Масахиро ему не хотелось.
Закончив копать, он стащил в неглубокую могилу уже начавшее коченеть тело и выпрямился, чтобы секунду-другую постоять над покойным. Взгляд его скользнул по верхушкам деревьев, по облакам над ними, а затем опустился на могильные холмики, которыми был усеян весь овраг.
Стоя в могиле одного из своих товарищей, Хиротаро вдруг ощутил себя тоже умершим. Ему всегда казалось, что болезнь делает человека лучше и посылается ему в качестве шанса для очищения, но теперь он почувствовал, что не только болезнь, но и смерть делает человека лучше. Он не мог еще окончательно сформулировать для себя это новое чувство, однако молчание сосен, облаков, могил и песка в овраге каким-то необъяснимым образом подсказывали ему, что он прав.
– Долго еще будешь возиться? – сказал Масахиро. – Закапывай скорей.
Не ответив ни слова, Хиротаро выбрался из могилы.
– Ты куда? – Масахиро смотрел ему вслед. – А кто его закопает?
Но Хиротаро даже не обернулся. По синтоистской традиции он должен был оставить какой-нибудь дар умершему, однако в карманах у него ничего не было. Он медленно шел мимо могил, пытаясь найти хоть что-нибудь и вспоминая лица тех, кто лежал здесь под неглубоким слоем земли и песка. На холмиках покачивались васильки.
–
Centaurea cyanus,– негромко сказал он.
– Что?
Хиротаро поморщился. Голос Масахиро сейчас раздражал его, но он все же ответил:
– Цветы.
– Я вижу, что это цветы. Ты лучше скажи – мы собираемся возвращаться на шахту, или ты ждешь, когда они сами придут сюда и до полусмерти изобьют нас обоих?
Хиротаро склонился к цветку.
– Ты меня слышишь?
– Подожди! – Хиротаро сорвал василек и резко выпрямился.
Секунду-другую он стоял молча, внимательно разглядывая сорванное растение, а потом обернулся.
– Ты видишь? – взволнованно проговорил он, показывая Масахиро синий цветок. – Четыре корзинки!
– Совсем спятил, – Масахиро покачал головой. – Какие корзинки?
– У этого растения должна быть одна цветочная корзинка. Понимаешь? Одна! А тут – четыре. Постой!