с самого
моего приезда Аня не посидела со мной и получасу — входит в нашу комнату только переодеться. […] Ссоримся чрезвычайно часто. […]
Для чего я живу тут? Что же я за презренный идиот — нахлебник. Но главное — она беременна. Это факт, ибо я знаю, что делал. […]
Юлий, пожалей меня. Я едва хожу. Ничего не пишу, нельзя от гама и от настроения. Задавил себя, но не хватает сил — она груба на самые мои горячие нежности. Я расшибу ее когда-нибудь. А между тем иной раз сильно люблю>2. […]
[Конспект:]
Зимой репетиции у Цакни «Жизни за Царя».
В январе ее беременность.
В начале марта полный разрыв, уехал в Москву.
Доктор Рот>1.
Весна в Огневке. «Листопад»>2.
[На полях синим карандашом приписано: «Худ. Театр был в Ялте на Пасхе 1900 г.»]
Лето в Ефремове? Письмо Горькому из Ефремова в конце августа.
В Москве осенью дал ему «Листопад» для «Нов[ой] Жизни». Поссе>3. Писал «Антоновск[ие] яблоки».
«В Овраге» Чехова в «Нов[ой] Жизни».
В октябре я в Одессе. Отъезд с Куровским>4 заграницу: Лупов — Торн — Берлин — Париж — Женевское озеро — Вена — Петербург.
[Из Одессы 10 октября 1900 года Бунин пишет брату:]
Милый и дорогой Юринька! Еще в Одессе, задержал Куровский. Уезжаем завтра при чем маршрут изменен: едем на Берлин прямо в Париж, откуда через Вену. В субботу зашел в редакцию «Южного обозрения», хотел поговорить с Цакни. Не застал. Тогда послал посыльного к Анне, написал следующее: «Сегодня в 5 ч. зайду, чтобы видеть ребенка. […]» […] Я спросил: «Кажется были тяжелые роды?» — «Да». Внесли ребенка. Дай ему Бог здоровья, очень, очень тронул он меня: милый, хорошенький, спокойный, только голову держит что-то на бок. […] Затем спросил, как зовут — Николай, но еще не крестили. […]>5
[Продолжение конспекта:]
Потом я в Москве. «Среда» художников>6.
В конце декабря я у Чеховой. Чехов заграницей. Ночь у какой-то.
[О пребывании Бунина у сестры А. П. Чехова, Марьи Павловны, рассказывает Вера Николаевна>7:]
«Евгения Яковлевна [мать Чехова. — М. Г.] полюбила гостя и закармливала его, а с Марьей Павловной у Ивана Алексеевича возникала дружба.
Они ездили в Учан-Су, Гурзуф, Су-Ук-Су. Марья Павловна рассказывала о юности и молодости брата, о его неистощимом веселье и всяких забавных выдумках, о Левитане, которого она талантливо копировала, подражая его шепелявости, — он, например, вместо Маша, произносил Мафа, — о его болезненной нервности, психической неустойчивости. Поведала и о том, что „ради Антоши“ она отказалась выйти замуж:
— Когда я сообщила ему о сделанном мне предложении, то по лицу его поняла, — хотя он и поздравил меня, — как это было ему тяжело… и я решила посвятить ему жизнь…