— Никакая цивилизация, никакое общество, уважающее себя и желающее существовать, не должны поощрять людей строить собственное счастье на несчастье других! Кроме того, — он круто изменил направление разговора, — он слишком молод, слишком неопытен для тебя, признайся! Скоро он тебе надоест и ты его бросишь!
Ванда невольно улыбнулась.
— Наше будущее касается только нас двоих! — заявила она категорично.
— Это если жить на необитаемом острове, — заметил Думитру. — Пока что мы находимся на стадии нуклеарной семьи, как ты это называешь. — Он встал и направился в прихожую.
Ванда прошла за ним несколько шагов и остановилась на пороге двери, ведущей в прихожую. В ее взгляде были сочувствие и любопытство одновременно.
— Неужели ты думаешь, — спросила она наконец, — что любовь может исчезнуть из-за жалости к кому-то или боязни расправы?! — Голос ее звучал глухо и зло. — Наверное, для тебя все сводится к уставам, ты и понятия не имеешь о жизни, живешь в искусственном мире, как тепличное растение, — продолжала она с явным презрением. — Но жизнь значительно сложнее, чем ты себе представляешь! Это не теплица регламентированных людей, которые живут и любят по уставу! В любви, если тебе угодно знать, — продолжала она твердо, акцентируя каждое слово, — я не умею идти на попятный! Никогда!
— А я никогда не отступаю от своих принципов! — подчеркнул Думитру.
Он надел плащ, холодно простился и вышел.
— Угрозы меня никогда не пугали! — рассмеялась Ванда ему вслед.
Он на минуту остановился:
— Угрожать не в моих правилах, я лишь предупреждаю.
Дома он признался Кристиане:
— Я даже от учений так не уставал, как от этого разговора…
Они уснули поздно и проснулись раньше, чем раздался резкий звонок будильника.
Думитру все время думал о Раду Каломфиреску. Он был не просто одним из его подчиненных, он был одним из лучших, и Думитру не потерял веру в него. Утром истекает срок, данный ему на раздумье. Что он доложит? Какое примет решение? Думитру привязался к Валентину, полюбил его как собственного сына. Мальчик считал, что Думитру может все. «Что бы ты хотел получить в подарок от Деда Мороза?» — спросил он Валентина под Новый год. Тот ответил: «Хочу робота, чтобы играть с ним в жмурки, и вот такой сверхзвуковой самолет», — и он показал свой указательный палец. Думитру улыбнулся: «Я ничего подобного в наших магазинах не видел!» «Ничего, у Деда Мороза свои магазины! Твое дело сказать, а он разберется».
Робота так и не удалось сделать, а самолет величиной с указательный палец он ему сумел достать. Этот «сверхзвуковой» стал его любимой игрушкой. Он с ним не разлучался, брал его в детский сад, клал его возле себя перед сном. Валентин верил, что Думитру может защитить его от любого зла.