— О-о! — воскликнул Леонсио с сатанинской усмешкой. — Подумать только, ты достигла такой высокой степени экзальтации под влиянием романов! И это рабыня! Однако любопытно. Вот каков результат полученного тобой образования? Ну, что же, ведь ты рабыня, играющая на пианино и читающая книги. Хорошо, что ты меня предупредила, я сумею остудить твое разгоряченное воображение. Строптивая и безумная рабыня, у тебя не будет ни рук, ни ног, чтобы исполнить свои угрозы. Эй, Андрэ, — крикнул он и пронзительно свистнул в наконечник своего хлыста.
— Сеньор! — издали отозвался лакей и мгновение спустя появился перед Леонсио.
— Андрэ, — сухо и коротко распорядился господин, — немедленно принеси сюда ножные колодки и кандалы с замком.
— Святая дева! — прошептал про себя испуганный раб. — Для кого бы это?.. Ах, бедная Изаура!
— О, господин мой, сжальтесь! — воскликнула Изаура, падая на колени у ног Леонсио и в отчаянии воздевая руки к небу. — Ради вашего отца, недавно умершего, ради вашей матери, так любившей вас, не мучайте свою несчастную рабыню. Оставьте мне самую грязную и тяжелую работу, я всему подчинюсь безропотно. Но то, что вы требуете от меня, я не могу исполнить, я не должна этого делать, даже под страхом смерти!
— Мне непросто так обходиться с тобой, но ты вынуждаешь меня. Ты же понимаешь, что мне никоим образом не выгодно терять такую рабыню, как ты. Может быть, когда-нибудь ты будешь мне благодарна за то, что я помешал твоему безрассудному решению.
— Но это неизбежно! — крикнула Изаура хриплым и дрожащим от отчаяния голосом, проворно поднимаясь с полу. — Пусть я не убью себя собственными руками, но все равно, умру от руки палача.
В это время вернулся Андрэ, неся колодки и кандалы. Он положил их на скамейку и немедленно удалился.
При виде этих варварских и унизительных орудий пыток, глаза Изауры помутились, ее сердце похолодело от ужаса, ноги подкосились, она упала на колени и, склонившись к табурету, на котором сидела во время работы, залилась слезами.
— Пусть душа моей старой госпожи, — воскликнула она голосом, срывающимся от отчаяния, — защитит меня от насилия! Там, на небесах, вы властны защитить меня так же, как вы делали это здесь, на земле.
— Изаура, — сурово сказал Леонсио, указывая на орудия пыток. — Вот что ожидает тебя, если ты не простишься со своим безрассудным упрямством. Мне больше нечего сказать тебе. Пока что я оставляю тебя, чтобы ты поразмыслила об этом до вечера. Тебе придется выбирать между моей любовью и ненавистью. И то и другое чувство, как тебе хорошо известно, глубоки и безграничны. Прощай!