— Ну вот, — пробормотал Себастьян, когда упавшее украшение было у него в руке. — Если бы ожерелье находилось там немного дольше, металл расплавился бы от тепла твоего тела.
— Ты жульничаешь, — ласково сказала Элинор.
Себастьян наклонил голову и потерся щекой о ее шею и грудь.
— Почему? — прошептал он улыбаясь.
— Просто пользуешься ситуацией.
Он поцеловал ее шею в том месте, где билась жилка.
— Какой же?
— Тем, что я заброшенная жена, падкая на грех.
Он ненадолго остановился.
— Все мы такие. Но больше ты никогда не будешь заброшенной, это я обещаю.
«Падкая на грех». Как ему следует понимать ее слова? Означают ли они, что его жена с кем-то спала без него, или нет?
Себастьян зажал ожерелье в кулаке и взял Элинор за руку.
— Нам нужно немедленно заняться этой проблемой.
— Как это любезно с твоей стороны, — тихо проговорила она, стараясь унять волнение.
— Нам с тобой нужно многое наверстать.
— Не вижу смысла спорить.
Себастьян пожирал ее глазами.
— Вчера ночью ты была очень мила со мной.
Элинор озабоченно потрогала прическу.
— Я убила уйму времени, чтобы уложить волосы как надо.
— Никто ничего не заметит.
— Там будут мои друзья, которые очень наблюдательны. Некоторые из них не верят даже, что у меня и в самом деле есть муж.
Себастьян сделал вид, что понимает озабоченность супруги, сочувственно кивая, когда та жаловалась на то, сколько времени ей понадобится, чтобы снова привести себя в порядок. А сам в это время мечтал о том, как это будет красиво, когда ее тщательно уложенные волосы упадут волнами на ее обнаженные плечи…
Себастьян задыхался от желания. Элинор нужна ему — податливая и доверчивая, как прежде.
Он должен не просто заново отвоевать себе место в ее жизни, но и убедить жену, что намерен свято чтить клятвы, которые давал у алтаря.
Он всегда любил Элинор.
Но не всегда вел себя так, как те люди, которые любят.
И, как мужчина, Себастьян знал, что капитуляция в постели не всегда означала горячее одобрение и осознанный выбор. Все можно объяснить томлением плоти.
Он понимал, какая трудная задача перед ним стоит.
— Мы не едем в оперу, — твердо заявил Себастьян.
А потом схватил жену на руки и отнес в постель.
Элинор перекатилась на другой конец кровати, теперь ему трудно было до нее достать.
— Нет, едем. Я этого хочу, — сказала она с очаровательной улыбкой, надеясь его уговорить. Что только еще сильнее укрепило его решение внести поправки в план развлечений на сегодняшний вечер.
— Я не могу ехать в оперу в таком состоянии.
Элинор посмотрела на его брюки.
— О Господи, Себастьян, твои мужские части тела буквально рвутся наружу!