— Я никому не доверяю.
— Ах вот как? А Битону? Ему ты тоже не доверял? А он остался в той вонючей дыре и сдох, охраняя там твои завоевания. Его посадили на кол, ты знаешь? Его оставили там гнить, пока вороны и чайки не общипали его мясо до самых костей. Даже ему ты не доверял? Отвечай, ради Геракла! Отвечай, проклятие!
— Не смей больше подходить к моим женам в мое отсутствие.
— Больше тебе нечего мне сказать?
Дионисий проигнорировал его вопрос и продолжил:
— Гимилькон отплыл из Панорма прямо на восток, к Мессине. Мне кажется, он хочет перебраться через пролив и атаковать нас с севера. Бери флот и веди его к Катании. Держись подальше от берега и не поддавайся на провокации. Нападешь только по моему приказу.
Лептин встал и направился к выходу.
— Я построил для тебя еще десять пентер.
Лептин остановился и замер на мгновение, не оборачиваясь, потом открыл дверь и вышел.
Дионисий закрыл лицо руками и сидел так один, молча, посреди огромной комнаты.
В порту Лептин встретил Филиста. Тот провожал делегацию иностранных гостей, отплывавших на родину. Наварх едва поприветствовал друга кивком головы.
— Куда ты так спешишь? — окликнул его Филист.
— Оставь меня в покое, — ответил Лептин.
— Если ты затаил на меня зло, говори.
— Не на тебя. На этого ублюдка, моего брата. Ты создал чудовище.
— Ну, уж тогда «мы создали». Мы все помогли Дионисию получить власть. Однако не думаю, что ты захочешь порассуждать о пагубном влиянии власти на человека.
— Нет, я есть хочу. Он даже не пригласил меня поужинать.
— Я тебя приглашаю.
Лептин мгновение колебался.
— Ты сказал ему, что я виделся с Аристомахой?
— Да, — ответил Филист.
— И вот так мне об этом сообщаешь?
— Ты задал мне вопрос. Я ответил.
— А зачем ты ему об этом сказал?
— Потому что, если бы он узнал об этом от других, было бы хуже.
— Я бы сам ему сказал.
— Сомневаюсь. У тебя на лице отображается такое смущение, когда ты произносишь ее имя.
— Я больше не хочу об этом говорить.
— А на ужин хочешь прийти?
— Если ты больше не станешь задавать мне подобных вопросов.
— Хорошо.
Они отправились в дом Филиста, рабы принесли им воды, чтобы умыться, и молодого вина. Ужин подали на балконе: погода стояла еще довольно теплая, несмотря на глубокую осень.
— С каждым днем он становится все хуже, — промолвил Лептин в какой-то момент.
— Мне так не кажется, — ответил Филист.
— Не кажется? Что ты такое говоришь? Он оставил Битона одного в Мотии, не имея к тому никаких причин. Наши жизни для него больше ничего не стоят, он дорожит только своей властью. А что до Аристомахи…
— Ты же сказал, что не хочешь ее обсуждать…