— Я думала, мы пойдем домой.
— Нет, — возразил Дионисий. — Ты останешься здесь.
— Почему?
— Потому что завтра, еще до рассвета, я отправлюсь в Сиракузы и не смогу взять тебя с собой.
— Мне не обязательно ехать с тобой. Я и одна могу добраться туда.
— Нет. Ты не знаешь дороги, не знаешь, где найти ночлег. Женщины путешествуют только в сопровождении родственников. Кроме того, Сиракузы сейчас — тоже опасное место. Потерпи, как только будет возможно, я вернусь за тобой, обещаю.
— Почему ты решил так поступить?
— Потому что… потому что если я сказал, что вернусь, значит, вернусь, — ответил он резко.
— А когда ты вернешься?
— Как только смогу. Здесь ты будешь в безопасности и полном достатке.
Арета молчала, склонив голову.
— И мне не придется беспокоиться, — добавил Дионисий.
При этих словах девушка встала и заглянула ему в глаза.
— Ответь честно, тебя там ждут опасности?
— Да, именно так.
— Ну, ты хотя бы поцелуешь меня перед отъездом?
— Да, — промолвил Дионисий.
Он прижал ее к себе и поцеловал в губы. Потом, не дожидаясь появления Теллия, вышел из комнаты.
Дионисий поднялся с первыми петухами и сразу же подумал об Арете. Эта бесстрашная, гордая девушка, нежная и дерзкая, и при этом хрупкая, как амфора с благовониями, внушала ему чувство, которого он опасался, не желая ни допускать, ни принимать его. Это было восхищение, испытанное им впервые в тот момент, когда он увидел ее в Сиракузах на торжествах, посвященных празднеству богини Афины.
Дочь Гермократа, его героя и кумира. В тот миг он даже подумать не мог, что она, дочь аристократа, когда-либо удостоит его взглядом. Невозможно было представить, что однажды настанет день, когда жизнь девушки будет зависеть от него. Вместе с тем он испытывал некоторую досаду, сознавая, что привязался к ней, причем не просто из сочувствия, хотя именно так ему хотелось думать поначалу.
Вечером он спустился на первый этаж еще раз взглянуть на нее, когда она уже спала глубоким сном. Он долго рассматривал ее, освещая ее лицо лампой, изучая каждую черту, каждый изгиб тела, легкого, как пена, породившая Афродиту, с умилением любовался на ее маленькие израненные ножки. Потом он вернулся на балкон, под навес, и долго созерцал заход солнца над морем.
Он положил в котомку хлеб, наполнил флягу свежей водой и отправился на рыночную площадь, держа коня под уздцы.
Дружина уже ждала его в полной готовности. Они завтракали на скорую руку, время от времени бросая куски хлеба в бассейн рыбкам. Отряд двинулся в путь и, покинув город через восточные ворота, спустился в расстилавшуюся перед ними долину. Напоследок всадники обернулись, чтобы полюбоваться тем, как первые утренние лучи восходящего солнца освещали храм богини Афины, возвышающийся на акрополе, а потом принялись медленно спускаться по склону священного холма. Высокие стены окружали Акрагант со всех сторон, тысячи наемников состояли на службе в городской армии.