— Так, ну а потом?
— Я также не хочу, чтобы она догадалась, что я ее узнал.
— Почему?
— Потому что она бы сама мне все рассказала, если бы хотела. Она пока что недостаточно мне доверяет, и я не могу ее за это осуждать. Она одна, она напугана. На ее месте любой бы так поступал.
— Продолжай.
— Ты можешь оставить ее у себя?
Было видно, что Теллий колеблется.
— Пожалуйста, — попросил Дионисий.
— Ну конечно. Как ты можешь сомневаться? Храбрая девушка, она столько выстрадала. Мы готовы дать ей приют, если ты считаешь, что ей с нами будет хорошо.
Дионисий с облегчением вздохнул.
— Я рассказывал ей о тебе. Она знает, что ты толст, как свинья и богат, как Крез, но, несмотря на это, ты хороший человек… Самый лучший из всех, кого я знаю.
Теллий смущенно затряс головой и подвинул гостю поднос:
— Поешь, ты, вероятно, очень устал.
Арета провела вечер за ужином в обществе женщин дома Теллия: те сначала остерегались задавать ей вопросы, касающиеся ее несчастья, но резня в Селинунте являлась событием, имевшим столь тяжелые последствия, что его нельзя было оставить ни за стенами дома, ни за рамками разговора. Девушка пыталась отделаться несколькими односложными ответами, и тон ее ясно давал помять, что произошедшее — не тема для праздных бесед.
Однако одной из присутствующих не удалось сдержаться.
— Правда ли, — поинтересовалась она в какой-то момент, — что всех женщин изнасиловали?
Разумеется, ее жестокое любопытство подразумевало другой вопрос: «Тебя тоже изнасиловали?»
И все же Арета ответила:
— Женщины страдали вместе со всеми остальными, и даже больше: ведь на их глазах гибли сыновья и мужья. А тем, кто выжил, суждено снова испытывать самые что ни на есть ужасные страдания каждый раз, когда они вспоминают об этом или кто-нибудь им напоминает.
Женщины в смущении умолкли, а жена Теллия, обращаясь к подругам, объявила:
— Ну хватит. Оставим ее. Ей нужен покой, чтобы прийти в себя. Представьте, что на ваших глазах произошла такая катастрофа.
Арета попыталась сгладить неловкость, расспрашивая их о городе. Так, ей хотелось узнать, действительно ли здесь принято хоронить в монументальных гробницах коней, выигравших соревнования, и что тут есть также кладбище для певчих птиц, услаждавших досуг госпожам в гинекее.
— Ах, это было всего пару раз, — ответила жена Теллия, — а уже болтают о целых захоронениях птичек. Это только сплетни, девочка моя, ты не должна им верить.
После ужина Арету провели в покои на первом этаже: Дионисий сидел там один.
— А где же хозяин? — спросила девушка.
— Он на минутку вышел. Сядь.