Он построил вполне эффективную систему, и факты подтверждают его правоту. Век героев остался в прошлом, мой друг. Сейчас перед нами человек средних лет, слишком строгий со своим первородным сыном — мне сообщают, что последний становится все более робким и слабым, — он вспыльчив, с ним часто невозможно общаться, однако он все еще способен строить невероятно смелые планы. По сути, если бы он захотел, то мог бы спокойно наслаждаться своей старостью: принимать иностранных послов, присутствовать на народных празднествах и театральных представлениях, ездить на охоту, заниматься разведением собак. А он готовит поход против карфагенян. Последний, по его словам. После чего вся Сицилия станет греческой и превратится в пуп земли, в новую метрополию. В сущности, если хорошенько поразмыслить, она ведь расположена среди моря, на равном расстоянии от Геллеспонта и Геркулесовых Столпов, и таково ее естественное предназначение. Ты понимаешь, насколько он прозорлив? К сожалению, подо всем этим кроется одна проблема, которая делает всю операцию бесполезной.
— Какая же? — спросил Лептин.
— Все очень просто: второго Дионисия не будет. Все держится на нем, как небо на плечах Атланта. Лучшего тирана нельзя предпочесть худшей из демократий. Он незаменим, и когда он падет, все, что он построил — насколько бы великим и мощным оно ни было, — падет вместе с ним. Это лишь вопрос времени.
— Но тогда, — осторожно начал Лептин, — если все это бесполезно, зачем же мы вернулись?
— Потому что он нас позвал, — ответил Филист. — И потому что мы его любим.
Кто-то постучал в дверь.
— Войдите, — сказал Лептин и открыл.
Перед ним стояла Аристомаха, столь же прекрасная, как в тот день, когда он видел ее в последний раз, но более бледная. Ему понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки, словно ему явился призрак.
— Входи, — сказал он ей.
Аристомаха сняла покрывало.
— Рада тебя видеть. Разлука была долгой.
— Я тоже рад тебя видеть. Мыслями в дни изгнания я все время находился рядом с тобой. А теперь ты здесь… Я и не надеялся. Это он тебя послал?
— Нет. Я спросила у него разрешения повидаться с тобой, и он дал согласие.
Лептин не знал, что отвечать.
— Это великодушный жест, — промолвила Аристомаха.
— Ты считаешь?
— А ты как думаешь?
— Может, ему кажется, что тебе удастся убедить меня помочь ему в предстоящей войне.
— О нет. Это не так. Ты волен делать что хочешь. Он вернул тебе твое имущество. Твоя собственность цела и невредима и поддерживалась в порядке. Ты можешь избрать спокойную жизнь, и никто тебя не станет упрекать за это. Меньше всех — он.